Сейчас в этих горшках – слежавшийся песок, но специалисты проанализируют каждую песчинку и, очень может быть, узнают, какой именно пищей были наполнены эти горшки тысячу лет назад. Тем более что тут ситуация особая: горшочки-то нашлись в древнем захоронении и, очевидно, содержали какое-то ритуальное угощение.

Эти и многие другие важные исследования ждут нижегородских ученых по результатам раскопок, которые недавно провела экспедиция Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника в селе Верхняя Верея Выксунского района. О том, что нашли на раскопах, рассказали генеральный директор НГИАМЗ Юрий Филиппов и старший научный сотрудник музея Анастасия Швецова.

На муромской стоянке

– В качестве преамбулы сообщу, что таких, целенаправленных выездов нашим музеем не проводилось  более тридцати лет, – отмечает Юрий Владимирович. – Конечно, это не совсем правильно, потому что любой крупный музей, особенно тот, который, подобно нам, специализируется на краеведении, должен иметь несколько постоянно действующих экспедиций. В моих мечтах это экспедиции археологическая, этнографическая и палеонтологическая. Но сейчас ценные предметы, относящиеся к древним эпохам, собирают люди случайные, к науке не имеющие никакого отношения. Негодяи от человечества  начинают грабить могильники. Особенно в последние годы – потому что в продаже появилось много металлоискателей, которые «видят» на большую глубину, а грунтовые могильники муромы не слишком глубокие, сантиметров семьдесят всего. И вот, эти «черные копатели» копают, берут предметы в свои личные коллекции или, там, продают их, нанося такими действиями невосполнимый вред науке. Кстати, за использование металлоискателей на памятниках археологии предусмотрена уголовная ответственность. Металлоискателями могут пользоваться лишь специалисты в сугубо научных целях. Едва аппарат сигнализирует ученому, что в земле что-то лежит – лопаты откладываются в стороны и расчистка продолжается с особой осторожностью, совочками и кисточками. 

Наш  музей уже занимался этим памятником. Всё началось с того, что в сороковые годы при рытье ямы местные жители обнаружили несколько красивых бронзовых вещей. Музею стало об этом известно, и в 1962 году Виталий Федорович Черников, проведя там раскопки, получил очень интересные результаты. Он вскрыл несколько захоронений, обнаружил большое количество украшений и различных предметов. Большая часть их сейчас выставлена в музее, другая работает на выставке в историческом парке «Россия – моя история», в зале «Одним дыханьем со страной».

Словом, было принято решение посетить этот могильник и раскопать то, что осталось. И, помимо грунтовых захоронений мы «налетели» на стоянку каменного века, судя по всему, – временную, организованную бродячими охотниками. 

Сюрприз из земли

–  Прежде чем выходить «в поле», археолог проводит работу с архивами, изучая результаты исследований своих предшественников, – говорит Анастасия Шевцова. – В нашем случае мы взяли труды Виталия Черникова, тогда научного сотрудника Горьковского музея-заповедника, и, отправляясь на раскопки, руководствовались исключительно сведениями о работах на могильниках племени мурома. Однако, едва мы начали снимать слой дерна, стали попадаться «каменные» предметы. Это стало для нас неожиданным: в отчете Виталия Федоровича не было никакого упоминания о находках более раннего периода. Так что нам прямо на ходу пришлось перестраивать методику проведения работ, параллельно изучая и десятый, и каменный век. 

Изначально планировался небольшой раскоп, но в общей сложности мы изучили порядка ста квадратных метров. Для сравнения, Черников изучил вдвое меньше. 

Мы исследовали четыре погребения. Два из них женские, наиболее богатые, оказались потревожены грабителями: часть вещей мы нашли в «черных» копах, достаточно варварских. Копатели как работают? Сначала прозванивают землю металлоискателем, определяют зоны с большой концентрацией металла, а затем с помощью лопаты начинают вынимать предметы, при этом, естественно, перемешивая слои и выбирая себе приглянувшееся, а что-то менее красивое кидая обратно в яму. Так что мы исследовали разоренные захоронения с большой душевной болью. «Благодаря» грабителям безвозвратно утерян большой пласт информации: украдено значительное количество вещей, плюс мы уже никогда не узнаем, как именно были уложены предметы, каков был порядок их расположения на теле.

Что касается нетронутых погребений, одно из них мы предварительно определили как мужское, другое как детское или женское.  Яма была меньше, чем во взрослых захоронениях, а найденные вещи – головной убор, колечки – очень небольшого диаметра. Возможно, там была похоронена девочка.

Звенящие красавицы и искусные мастера

– Женщины племени мурома носили достаточно сложный костюм, – продолжает Анастасия Шевцова, – плюс килограммы бронзовых украшений, покрывавших фигуру буквально с головы до ног. 

Основой головного убора был так называемый головной жгут: бронзовая пружина с пропущенным через нее пучком конского волоса. На жгут особым образом крепились платок и гроздья височных украшений – крупных колец из бронзовой проволоки с застежкой-крючком. 

Все девушки и женщины носили особые нагрудные и поясные украшения, так называемые «шумящие» подвески. Шелестящий звон, производимый ими, должен был отпугивать враждебных духов. У археологов есть шутка: красиво наряженную муромскую девушку сначала было слышно, а потом уже видно. 

Обязательными для ношения были браслеты: женские – более узкие, мужские – широкие и с орнаментом в виде насечки. Также популярными были перстеньки спирального типа. 

В разграбленной яме был найден бронзовый наконечник ремня: что ценно, на одной его стороне остались фрагменты кожаной основы ремня. Благодаря контакту с металлом кожа «законсервировалась» и сохранилась, а значит, специалисты смогут определить, какому животному она принадлежит. 

– Если судить по захоронениям, муромские мужчины очень любили своих женщин, одевая их со всевозможными изысками, в то же время сами выглядели довольно скромно и при жизни, и по смерти, – улыбается Юрий Филиппов. – К тому же в женские погребения помещали огромное количество разнообразных украшений, а мужчин «снаряжали» лишь самым необходимым в дальнюю дорожку, порой добавляя какой-то предмет, связанный с его земной деятельностью:  небольшой железный ножик, мотыжку… 

Вообще, территория Нижегородской области была заселена давно – семь, восемь тысяч лет назад, а тот район, который мы обследовали, был  очень густо населен во времена каменного века. Те люди изготавливали орудия из камня, в том числе с режущими поверхностями из кремня, пользовались керамической посудой. Вот, например, нуклеус – камень, чаще всего кремневый, от которого скалывались пластинки и из этих пластинок изготавливали ножики, наконечники с виртуозно острыми краями – без использования увеличительных стекол, без помощи металла, потому что металла тогда не знали. Делали составные орудия из микролитов – пластинок размером в один-два квадратных сантиметра. У нас поверхностных залежей кремня очень и очень немного, и все найденные кусочки использовались. Вопрос: что можно сделать одной крошечной пластинкой кремня? Одной – ничего. Но можно взять деревянный держатель, пропилить в нем паз, вставить в него друг за другом микролиты, скрепить первобытной эпоксидкой –  смолой хвойного дерева, перемешанной с золой костра, она затвердевает – и получится нож. 

Предположительно, уже в этом году увидеть находки из Верхней Вереи смогут все желающие. После того как реставраторы поработают с ними, в НГИАМЗ будет организована выставка. 

Анекдот от Юрия Филиппова

Посетители музея спросили сотрудника, сколько лет черепу динозавра, представленному в экспозиции.

– 65 миллионов и еще десять, – уверенно отвечает сотрудник.

– Невероятно! Откуда такая точная цифра?

– О, тут всё просто! Когда я пришел работать в музей – а это было десять лет назад – мне сказали, что этому черепу 65 миллионов лет.

Мария Федотова. Фото предоставлено НГИАМЗ.