Никакое другое слово из самого богатого в мире языка не охватывает всецело сущность этого нелюдя, изувера, душегуба, вскочившего подобно гнойному нарыву на теле обычной русской деревни из нижегородской глубинки. А вот в словаре устаревших слов русского языка жялвей, желвь, жоль означает – нарыв, опухоль на теле. Нечто противоестественное, больное, подлежащее беспощадному удалению. 

Выше высшего предела...

Он разукрашен тату гораздо в меньшей степени, чем любой из нынешних рокеров, голливудских звезд или просто вышедших из родительского повиновения подростков. Может, конечно, и у него на спине купола и кресты, но они скрыты темной одеждой и, казалось бы, ничто не выдает в нем бывшего зэка. Высок, худощав, сед. Морщинист и темен лицом. Тюрьма никого не красит. Плохие зубы тоже оттуда. Однако пока он не открыл рот и не продемонстрировал лексикон офеней, трудно догадаться о его прошлом. «Пехаль киндриков куравь, пехаль киндриков лузнись» – и он ваш. И только старший следователь Балахнинского межрайонного следственного отдела СУ СКР по Нижегородской области, подполковник юстиции Оксана Шапошникова выделяет таких безошибочно из любой толпы. Двадцать три года в следствии для нее не прошли даром, на такую публику глаз наметан. И на допросах они ведут себя не смущаясь, уверенно и нагло. Лгут, изворачиваются, пытаются перехитрить следователя, пробуя все известные им психологические приемы. 

Это вы еще его взгляд не видели – тяжелый, волчий взгляд хищника исподлобья. Высоко поднять голову за пределами колючей проволоки Жялвей не решится.

В 2016 году он вернулся из мест не столь отдаленных. Четырнадцать с половиной лет топтал зону. А по приговору должен был отсидеть шестнадцать... У вас фантазии не хватит представить то, как он убивал свою жену накануне миллениума, если судья по статье об убийстве отмерил ему такой срок. Юристы называют это «выше высшего предела».

И вот, скинув полтора года, он на воле. Ни семьи, ни детей, ни родных, ни знакомых, ни работы, ни регистрации, ни даже крыши над головой... Но ведь повезло. В камере он, росомаха, познакомился с фраерком, объявил туза за фигуру, и, пока понтовался, зяблик тот стал у него на побегушках. На волю маляву послал родственникам: так, мол, и так, накормите, обогрейте... Поэтому сразу от ворот тюрьмы Жялвей держал путь в Балахнинский район Нижегородской области.

Свой среди чужих

Мы никогда не бываем так уязвимы, как когда кому-то доверяем. Правда, в исторической беллетристике однажды повисла фраза добропорядочного американского президента Авраама Линкольна о том, что «люди, которым по праву и полностью доверяют, ответят доверием». Увы, дядюшка Эйб, воспитанный в семье респектабельного америкоса, не знал, кто такие жялвеи...

Семья местного фермера, чей троюродный брат, седьмая вода на киселе, по глупости загремел на зону, прониклась к гостю искренней жалостью. Пожилой уже человек, а ни кола, ни двора. Пустой. Пропадает, можно сказать. И по сердобольной привычке истинно русских людей приютили бывшего сидельца. Дали кров и работу. Определили Жялвея в помощники главе семьи, благо, дела его шли неплохо, и фермерское хозяйство постоянно разрасталось. Одели, обули, выправили временную регистрацию по своему адресу... Поначалу он и жил в их доме, хозяева вместе с собой за стол обедать сажали. Справедливости ради надо сказать, сын их, достойный молодой человек, говорил отцу, дескать, не торопился бы ты доверять пришлому, бывших убийц не бывает... Эх, молодо-зелено! Поколение подозрительных. Без веры в человека не проживешь, уж родители это лучше знают...

Когда стадо коров увеличилось, появился еще один помощник, на территории хозяйства возвели работникам жилье, у Жялвея там была своя комната. Вот только все деньги, получаемые за работу, он безбожно тратил на водку. Заедало его, что вот он теперь – шнырь, а командует им бугор. То сделай, это пособи... До чего дошло – коров заставлял доить! Те, кто знал его, теперь рассказывают: хитер был и ленив до крайности. Все норовил свалить работу на второго помощника. И его же ненавидел. Однажды спьяну кинулся на него с ножом и поранил щеку, но хозяева сообщать в полицию не стали. Понимали, чем грозит бывшему зэку этот инцидент. Замяли. Но не зря в деревне говорят: одни благодарят вас за то, что вы им дали, а другие винят вас за то, что вы им не дали. Шнырю Жялвею всегда было мало. Хорошая жизнь, в его понимании, это когда делать ничего не надо, живешь на всем готовом и три раза в день тебе готовую еду приносят.

Повод

Вы никогда не найдете среди сильных людей грубых, бесчувственных, жестокосердых и черствых. Жестокость – это порождение слабого и злого ума и очень часто трусливого сердца. И не в лесу среди хищников, а в сытом, добротном доме в наш продвинутый век пример жестокости явил собой не дикий зверь, а вполне современный человек, обученный грамоте и умеющий пользоваться мобильником. Такому не нужна мотивация, ему достаточно повода.

В субботу, 4 февраля, такой повод нашелся. У доброго фермера лопнуло терпение. Под вечер обойдя скотный двор и поняв, что там с утра конь не валялся, хозяин заглянул к работнику. Ну вот что, начал он без обиняков, мое терпение лопнуло...

Первый удар ножом мужчина получил прямо в сердце. Далее камера видеонаблюдения, установленная на территории, зафиксировала, как истекающий кровью фермер выбежал на улицу.

– Володя, не убивай меня! – кричал он. На крик выбежал сын, но в этот момент убийца успел еще раз воткнуть в «обидчика» нож – теперь в живот. Тот рухнул сначала на капот стоящей во дворе «Газели», а потом, окрашивая все вокруг красным, на снег.

Из материалов уголовного дела:

«По версии следствия, 4 февраля 2023 года в вечернее время на территории дома деревни Постниково Балахнинского района Нижегородской области 63-летний подсобный рабочий нанес не менее 2 ножевых ранений руководителю фермерского хозяйства. От полученных телесных повреждений 50-летний потерпевший скончался...».

Тихая доселе деревня вздрогнула. Такие хорошие люди, отца семейства все почитали за порядочность и трудолюбие. Соседи до сих пор не находят слов, чтобы выразить жене и сыну, убитых горем, свои соболезнования.

– Переживаю за сына погибшего, – сокрушается старший следователь по делу Шапошникова. – На него смотреть больно, живой труп – таким ударом стала для него потеря отца.

– Оксана Владимировна, он хоть чуточку раскаивается? – спрашиваю про Жялвея. 

Подполковник юстиции, мать троих детей, молча качает головой:

– Говорит, что ничего не пом­нит...

Но, когда, застегнув на запястьях наручники, его вели от доброго дома до полицейского уазика, убийца грязно матерился и приговаривал: «Лохи не мамонты, не вымрут». Деревенский мужик, тоже бывший зэк, некогда отмотавший срок за кражу, смачно сплюнул:

– Век тебе чалиться в полосатой робе!

Татьяна Чинякова. Фото nnovgorod.sledcom.ru.

P.S. «Полосатая роба» на языке офеней – колония особого режима.