— А вас, Анна Александровна, попрошу задержаться! — Подчеркнуто вежливый тон гендиректора не предвещал ничего хорошего. Аннушка знала, что с отчетом они на этот раз здорово напортачили, но шеф понимает: главбух в том не виновата. А посему последующий его десятиминутный монолог на тему, как надо работать с персоналом, был всего лишь данью существующим на комбинате традициям. Тем не менее из кабинета начальника она выскочила с пылающим лицом и, поймав на себе сочувствующий взгляд секретарши, громко хлопнула дверью приемной. А чуть позже, уже в авто, так резко сдала назад, даже не посмотрев в зеркало заднего вида, что последующий вслед за этим глухой удар восприняла как должное. Вместо того чтобы выйти из машины, она в отчаянии прижалась лбом к рулю и беззвучно заплакала.

Поцелуй в крыло

В жизни каждой женщины время от времени наступает такой момент, когда все ее проблемы сходятся в одной точке, и тогда она понимает, что несчастнее ее нет никого на всем белом свете. В самом деле, думала Аннушка, за что ее невзлюбил Всевышний? На носу сороковник, а ни семьи, ни детей. Герой ее последнего романа оказался тайным алкоголиком, девчонки в бухгалтерии в благодарность за хорошее к ним отношение бесстыдно подставили ее с этим отчетом, а теперь вот еще ДТП устроила… Дверца машины распахнулась, с улицы ворвался леденящий мороз:

— И чего ты расселась? Вызывай ГАИ! — Нетрудно было догадаться, что голос принадлежал хозяину темно-синего джипа, в бочину которого она только что с размаху врезалась своим бампером.

Увидев заплаканные глаза женщины, хозяин джипа немного смягчился:

— И нечего реветь, поди, не в первый раз попала…
Вместо того чтобы достать из сумочки телефон, она закрыла ладонями лицо и теперь уже не плакала, голосила:

— Ну почему я такая несчастная?!
Пострадавший, как его теперь должны будут назвать в милицейском протоколе, обошел Аннушкину «ласточку» спереди и смачно плюхнулся на пассажирское сиденье по правую руку от несчастной:

— Вот только не надо, я этого не люблю, — он ее еще и уговаривал. — Хотите, без ГАИ обойдемся? Заплатите мне за помятое крыло…
Аннушка продолжала реветь.

— Можете по частям платить, это не дорого, у меня свои ребята в автосервисе, — перейдя на вы, он достал из кармана брюк безукоризненный носовой платок и попытался просунуть его между ее щекой и ладонью. Платок моментально впитал в себя разведенные слезами тушь, тени и губную помаду.

— Елки-палки, да прекратите вы наконец! — Хозяин джипа терял терпение. Но зато этот окрик заставил Аннушку вздрогнуть и повернуться в его сторону. Дрожащей рукой она протянула ему свою визитку:

— Я все заплачу, не беспокойтесь…
Вечером того же дня в ее квартире раздался звонок:

— Анна Александровна, это Олег Петрович…
Спустя пару месяцев на дне рождения у Аннушкиной подруги, куда Аннушка пришла вместе с Олегом, он вспоминал эту историю со смехом:

— Бампером поцеловала мне крыло, это она изобрела такой оригинальный способ знакомиться…

Ирина

Совсем иначе отнеслась к этому знакомству Ирина, взрослая дочь Олега, студентка экономфака. Однажды она позвонила Аннушке на работу.

— А вам известно, что он женат? — почти кричала она в трубку. — И очень любит маму! А вы разрушаете семью!
Так Аннушка узнала, что жена Олега год назад уехала к родственникам в Израиль и, похоже, возвращаться в Россию не собиралась. Но зато надеялась на воссоединение семьи, как только дочь защитит диплом, а муж переведет свой бизнес в Хайфу… Счастливая звезда, которая взошла было на Аннушкином небосклоне, закатилась бесславно и, казалось, не оставив следа.

— Я никогда не смогу жить в чужой стране, — горячился Олег. — И предательства не прощу…
Аннушка не собиралась разрушать чужую семью.

— Олег, это у тебя с тоски, не звони мне больше, — сказала, как отрезала. Синдром отличницы, увековеченный в характере, — всегда поступать не так, как хочется, а так, как этого требуют нравственные устои человеческого общежития. И потом, рассуждала Аннушка, начинать семейную жизнь в ее возрасте уже поздно. К одиночеству успела привыкнуть, да и здоровье уже не то, что в молодости. Вчера опять закружилась голова, когда она наклонилась, чтобы поднять упавшую на пол шпильку. Надо бы к доктору сходить…

— А вы, милочка, часом не беременны? — хитро прищурившись из-под очков, спросила ее седенькая Варвара Кузьминична, участковый терапевт, которая уже много лет выписывала Аннушке рецепты на лекарства от простуды, как только начинались холода. — Гинеколог принимает в девятом кабинете…
Когда до Аннушки дошел смысл этих слов, она впала в состояние анабиоза. Уставившись в одну точку, а именно — в переносицу Варвары Кузьминичны, она никак не могла перевести взгляд на другой объект.

— Пойдемте, милочка, я вас проведу без очереди, — докторша помогла ей наконец оторваться от стула и, поддерживая за локоть, повела к двери. — А что, с женщинами это иногда случается…
…От крыльца поликлиники до машины Аннушка несла себя, как хрустальную вазу. То, что сейчас ей пришлось выслушать в кабинете гинеколога, продолжало транслироваться в мозгу, как заевшая пластинка:

— Да, для первенца поздновато, но другого шанса может и не быть…

— Нечего раздумывать, надо рожать! — Окончательный вердикт, конечно же, вынесла мудрая мама. Чай давно остыл, они сидели на ее кухне уже битый час. — Мужики приходят и уходят, а дети остаются. Я вот тоже твоего отца не долго терпела, зато у меня есть дочь. — Она поднялась, держась за поясницу.

— А теперь еще и внучка родится…
На повторном УЗИ Аннушке сказали, что будет мальчик.

Хеппи-энд

То, что Олегу она ничего не скажет, Аннушка решила еще на маминой кухне.

— Вырастим без него, — согласилась мама. — Пускай едет в свой Израиль!
Про Израиль мама как в воду смотрела. От общих знакомых Аннушка узнала, что с началом летних каникул Олег вместе с дочерью отправился к жене…
Впрочем, день ото дня боль потери все явственнее вытеснялась радостью предстоящего появления на свет маленького человечка. И хотя врачи пугали возможными осложнениями, а подруги говорили, что заранее готовиться — плохая примета, Аннушка теперь после работы объезжала детские магазины, в несметных количествах закупая пеленки, распашонки, ползунки — все голубого цвета. К середине октября, когда Аннушка уже была в декретном отпуске, в спальне перпендикулярно ее кровати стояла детская кроватка с кисейным балдахином, а в прихожей — темно-синяя, отдаленно напоминающая цветом отцовский джип коляска.

В тот день, когда на свет появился маленький Олег, застывшая земля ждала снега, а потемневшее небо никак не могло разродиться и все сыпало мелким дождем. Предутреннюю тишину родовой палаты огласил вырвавшийся наружу крик не молодой уже женщины, и через минуту акушерка победно подняла над коленями роженицы, держа обеими руками, Аннушкиного сына.

— Почему он не плачет? — тревожно спросила измученная тяжелыми родами Аннушка.

— Эх, мамаша! А потом будете спрашивать, почему он плачет, — довольно хохотнула акушерка, но, увидев в Аннушкиных глазах неподдельный испуг, поспешила успокоить:

— Все хорошо и мальчик хороший…
Конец фразы заглушил пронзительный крик младенца.
…Кормить малыша принесли только на третий день, когда Аннушка немного окрепла. Укладывая потом на каталку туго спеленатый сверток, молоденькая сестричка заговорчески понизила голос:

— Анна Александровна, вы можете подойти к окну?

Опираясь на прикроватную тумбочку, Аннушка медленно поднялась. В голове — шум, в глазах — разноцветные круги, но, продолжая держаться за тумбочку, она все же сделала те несколько шагов, которые отделяли ее от подоконника. Внизу, под окнами роддома, с букетами, пакетами и гроздьями ярко-синих воздушных шаров стояла целая толпа: сослуживцы — бухгалтерия в полном составе и девочки из отдела кадров, подруги и мама, которую она теперь произвела в бабушки… На полшага впереди толпы выступали Олег-старший и высокая, под стать ему, девушка в ботфортах и короткой шубке. По тому, как слаженно они махали руками и счастливо улыбались, Аннушка догадалась, что Олег пришел сюда вместе с Ириной.
А с небес, внезапно просветлевших, медленно кружа, падал припозднившийся первый снег. Заканчивался третий месяц осени, на город наступала зима.

Татьяна ЧИНЯКОВА.