Удивительную штуку придумала природа, называется горизонт. Кажется, далеко-далеко пролегает линия, где земля сходится с небом, и ты идешь к ней, чтобы достичь конечной цели. Идешь, падая и вставая, обдирая колени об острые камни, сжимая зубы от боли, когда в твои ладони вонзаются острые шипы, встречный дождь нещадно сечет твои щеки ледяными струями, а солнце слепит давно уставшие глаза... И потом, когда цель достигнута, вдруг оказывается, что она не была конечной, а впереди простирается новый горизонт, обещающий светлые дали... 

В середине прошлого века ты по детской своей наивности подсчитал, что в следующем столетии тебе исполнится сорок два, и это ой, как много, это же почти конец жизни, но вот миновал миллениум, а ты понимаешь, что силен, ярок и, как прежде, мечтаешь о большой взаимной любви. Помните, эту пресловутую оскароносную фразу: «В сорок лет все еще только начинается...»? И наступивший новый век сулит тебе новые горизонты. 

Говорят, самые умные знают, что горизонта достичь невозможно. И живут полно, радостно, счастливо. А глупые, получается, коротают дни, трепеща от страха приближающейся смерти.

...В первый день нашего отпуска муж, ныряя на глубину, достал со дна океана огромную, с волейбольный мяч, раковину. Взяв ее в руки, я даже растерялась. Зачем-то приложила к уху, но ничего не услышала. Шум прибоя раздавался только снаружи.

– Она мертвая, – щурясь на солнце, бесстрастно констатировал мужчина, с которым мне рука об руку предстояло идти к заветной цели целую тысячу лет.

В наш второй день он принес мне ветку коралла, отколовшуюся от рифа, вероятно, во время последнего шторма. И только, как и положено в сказках, на третий день выловил нечто, что повергло меня в шок: не раковину, не коралл – карбонато-кальциевую полую фигуру, по форме напоминающую патиссон, на внешней стороне которой были кем-то аккуратно выписаны пять симметричных узорчатых лепестков. Не верилось, что этот подарок пучины – нерукотворный. Он выглядел как древний артефакт с затонувшего корабля.

Потом уже, вернувшись к цивилизации, вызнала у Яндекса, что пятилистник сулит удачу и процветание тем, кто его находит. Не зря любители украшать себя амулетами частенько рисуют у себя на запястье символическое тату в виде цветка-пятилистника.

– Не вздумай везти его через таможню! – виртуально предупреждала до этого знакомая доброжелательница с другого континента. – Нарвешься на неприятности...

Она не знала, что Водолеям нельзя говорить нельзя. Преодолев четырнадцать часов полета и несколько границ, наш «божий дар», иначе я его теперь не называю, успешно приземлился на территории благословенной страны – России. Затем, чтобы приносить удачу и процветание.

А вчера в торговом центре я встретила Таню, героиню одного из моих очерков. 

– Здрасьте! – она почему-то смутилась. 

Я вспомнила эту историю! Они познакомились на свадьбе у общих друзей. Сергей был с женой, Татьяна – с мужем. Но вот схлестнулись 

взглядами, когда чествовали молодых, и – как обожгло. Противно заныло под ключицей, ноги враз ослабели, и вся эта разноцветная свадьба будто накрылась сверху полупрозрачным куполом, приглушая музыку, микшируя яркие краски и стирая границы тонов. А эти двое как будто оказались снаружи. Амур, сидевший на вершине купола, довольно потирал пухлые ручонки и прятал опустевший колчан за спину, собираясь улететь.

Они даже несколько раз потом встречались – тайком, в прокуренном номере дешевой гостиницы, сгорая со стыда, как два подельника в деле о краже. И почти одновременно решили тогда: нельзя, в обеих семьях маленькие дети...

Прошло без малого два десятилетия. Она ехала в трамвае, сидя у окна, когда услышала над головой разговор двух мужчин:

– Какими судьбами в наших краях?

– К другу еду, тот вернулся из Донбасса с ранением... бросил бизнес, ушел добровольцем... перебит позвоночник... навещаем по очереди... такой парень, был... мастер спорта... жена-красавица, ушла к другому... Обрывки фраз вонзались в нее, как шрапнель в живую плоть – она вдруг поняла, что речь идет о Сергее.

– Артюхов? – успела спросить еще до того, как слезы брызнули из глаз. И услышав удивленное «да», схватила того, кто ехал к другу, за рукав:

– Возьмите меня с собой!

А дальше как в кино – исхудавший, с поседевшими висками, прикованный к постели ее Сергей, над ним какая-то замысловатая конструкция из перекладин и крючков (друзья придумали, чтобы он мог самостоятельно подтягиваться, садясь в постели). С порога бросилась к нему на грудь. Да так и осталась. Только спустя неделю съездила к себе в Лапшиху за вещами: она к тому времени жила одна, никто ее не хватился даже...

Я была у них в гостях в мае прошлого года. Сергей горячился, говоря о сбежавших за границу, о тех, кто называл СВО агрессией...

– Историю надо знать! Деды в сорок пятом бандеровцев не добили, просто устали тогда воевать... Фашисты подняли головы...

Татьяна напекла пирогов с капустой, меня они, казалось, вообще вскоре перестали замечать – счастливые, хохотали, рассказывая наперебой: накануне жена забегала на минутку в булочную, оставив коляску с Сергеем у входа в магазин. Вернулась, а на асфальте у его ног кто-то расстелил носовой платок, в который прохожие складывали деньги...

Тут только до меня дошло, отчего смутилась эта героическая женщина. Держа перед собой сумку, другой рукой она прикрывала округлившийся живот.

Это молодые носят беременность гордо. Когда женщине за сорок, ей почему-то кажется, что ее могут осудить...

– Кого ждете?

– Сережку-младшего, – она вдруг перестала стесняться и рассмеялась. Наверное, ее рассмешил мой растерянный вид. – Приходите к нам на пироги, Сергей будет рад...

Обязательно приду! Отступят холода, растают белые снеги, прорежется травка, родится мальчик, исполнятся все наши желания. Могу даже поделиться секретом, о котором мне поведала моя тезка.

– Надо выйти в рождественскую ночь на балкон и, обращаясь к небу, произнести вслух все свои сокровенные мечты, – стараясь преодолеть предновогоднюю суету торгового центра, она почти кричала мне в ухо:

– Он обязательно услышит и все исполнит...

Этой женщине нельзя не верить, вы, надеюсь, поняли?

Когда Джон Леннон был маленьким, его мать рассказывала ему, что счастье – это главное в жизни. В начальной школе детям дали задание рассказать, кем они хотят стать, когда вырастут. Джон написал «Счастливым». Учитель сказал: «Ты не понимаешь задание!». Будущий великий музыкант, один из битлов, ответил: «Вы не понимаете жизнь!».

А мне моя детдомовская мама в детстве часто рассказывала:

– Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.

– Что еще слепить тебе? – спросил Бог.

– Слепи мне счастье, – попросил человек.

Ничего не ответил Бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины...

Это потом уже, в девятом классе мы прочитали, что человек – кузнец... Рассказывайте своим детям эту мудрую притчу, иногда одной ее будет достаточно, чтобы сын или дочка усвоили сущность мироздания.

Как часто мы, столкнувшись с бедой или потерей, оказываемся на краю. А то не дано понять, что миром правит гармония. И мы не знали бы цену радости, не пережив горя. Все относительно. Танюшу Артюхову жалеют соседи и сослуживцы. Да что говорить, ее не понимают собственные дети! Считают, что взвалила на себя обузу, выйдя замуж за инвалида. А она не ходит, летает на полметра от земли. Потому что сбылось несбыточное.

Оглянитесь на прошлое, не упустили ли чего?

Жизнь потеряла смысл, когда один за другим меня покинули самые близкие люди. Даже знакомый патологоанатом, в очередной раз встретив меня в коридоре морга, не сдержался:

– Что-то ты, мать, зачастила к нам...

Казалось, все кончено. Осталось написать завещание. Помогли не заезжие психоаналитики, не рецептурные антидепрессанты. Водитель служебной машины, угрюмый молчун, который словам предпочитал жесты, однажды разомкнул уста и, обернувшись на заднее сиденье, через плечо небрежно бросил:

– Жалел себя босой, пока безногого не встретил...

И впереди опять замаячил горизонт.

...Вчера весь вечер мы разговаривали о счастье. И о любви. А в это время окаменелая улитка-пятилистник безмолвно возлежала на книжной полке напротив собрания сочинений Михаила Булгакова, принося нам удачу.

Татьяна Чинякова.