Честно признаюсь, готовясь к разговору, я ожидала чего угодно, но только не такой открытости и искренности. Иногда даже казалось, что это вовсе не жена самого главного человека в Нижегородской области, а обычная женщина с обычными семейными заботами и проблемами. Наносного пафоса, свойственного многим дамам «высшего света», не было вовсе, хотя статус налицо — г-жа Шанцева возглавляет филиал Московского банка реконструкции и развития. Я все ждала, что вот сейчас она скажет: «Без комментариев», или «Я не буду отвечать», или начнет сыпать правильно поставленными формулировками о великой роли своего супруга в истории. Все было не так…

Научилась говорить «нет»

— Быть первой леди — тяжкое бремя. Что греха таить, многие относятся к вам исключительно как к супруге губернатора. Как часто обращаются к вам с просьбой посодействовать, пробить какой-то вопрос, ведь у вас есть прямой доступ к Шанцеву?

— Я не вмешиваюсь в его дела, а он — в мои. Начиная с 1992 года, когда я занималась приватизационными вопросами. Сами знаете, какое это было время. Многие хотели что-то пролоббировать. Иногда ко мне приходили, да и сейчас приходят и начинают: «Мы знакомы с Валерием Павлиновичем…» Я это сразу пресекаю. «Если вы по делу, то излагайте, давайте решать». Если кто-то приходил к нему и просил протекцию по отношению ко мне, то он говорил, что лучше обратиться к супруге напрямую. Но иногда бывало, что какой-то вопрос пробуксовывал не потому, что сложный, а потому что на его пути оказался нерадивый человек. И я Валере говорила: «Вот есть такая проблема, пожалуйста, помоги». Вообще он никогда не позволит принимать решение за него. Он может проговорить вслух что то, поразмышлять, прекрасно понимая, что дальше меня это не пойдет. И в эти моменты решение приходит само, ведь важно, когда есть кому выговориться.

— А кому выговариваетесь вы? Ведь даже психологи обязательно «сбрасывают» чужую энергетику.

— Сколько помню нас, я всегда слушала. Так было и когда он был инструктором райкома, и когда работал в горкоме, затем в исполкоме и снова в горкоме. Валерий Павлинович занимался всегда промышленностью, знает ее досконально. Всякие ситуации бывали. Однажды подготовил для Гришина (Виктор Васильевич Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС с 1967 по 1985 годы) справку о состоянии промышленности, описывающую реальное и плачевное состояние дел. Был скандал. Поэтому времена для нас были всегда непростые. Когда пришел Ельцин, Валерий Павлинович был уже председателем исполкома Перовского райсовета Москвы. Отвечал за все — вплоть до своевременных поставок молочной продукции и хлеба. Мы привыкли так жить. Сейчас даже стало спокойнее.

— Когда Путин был президентом, его жена Людмила сказала в одном из интервью, что мечтает, чтобы муж скорее оставил эту работу и вернулся в семью. К вам подобные мысли приходят?

— Я охотно верю, что она сказала это от всего сердца. На самом деле очень тяжело, когда муж находится в большой политике. Каждое следующее назначение отрывает человека от семьи все больше. Я часто шучу, что хотела бы иметь мужа-слесаря.

— Помните выражение Горбачева: «Вот только с Раисой Максимовной посоветуюсь»? Губернатор консультируется у вас?

— По ценным бумагам — всегда. И во времена работы в Москве. Руководитель всегда должен опираться на мнение специалистов. В остальном — мне важно дать ему выговориться, поддержать и успокоить. Я обычно стараюсь сгладить острые моменты.

— Для меня было удивительным узнать, что Валерий Павлинович обедает тем, что вы ему приготовите, берет с собой в Кремль, и там ему разогревают вашу стряпню.

— Да, он стал слегка поправляться, поэтому я готовлю постную, нежирную пищу. В Москве он обедал в столовой мэрии, там хорошая кухня. Любимое первое блюдо — борщ, на второе — солянка.

Не знал, что делать

— В биографии Валерия Павлиновича вроде бы все выстраивалось логично. И вдруг резкий поворот. В 1992 году он становится коммерческим директором хоккейного клуба «Динамо».

— Это был самый тяжелый период в его жизни. Разогнали горком, все разбежались. А он уходил последним. Пока не устроил всех, кто работал, в том числе рядовых исполнителей. В ноябре он ушел. Целый месяц не мог определиться. Предложений было много, его буквально разрывали на части. Прежде он и трудовой книжки не видел, ее даже на руки не выдавали — переправляли сразу на новое место работы. А тут он держал ее в руках и не знал, что с ней делать. В декабре он принял решение идти в «Динамо». Это свободное от политики место давало передышку. Надо было осмыслить, что произошло. Я видела, что он страдал. Что такое клуб «Динамо» по сравнению с Москвой и масштабом работы там? Год с небольшим он проработал в клубе, а потом Юрий Михайлович ему сказал: «Все, хватит, пора впрягаться!» И Шанцев стал префектом Южного округа.

— Еще один переломный момент — покушение на него 7 июня 1996 года, за неделю до выборов мэра Москвы.

— Страшный день… Утром он ходил за питанием внуку (всего у Шанцевых трое внуков от дочери и сына). Стал собираться на работу. Спустился вниз. И вдруг хлопок громкий. Смотрю вниз: Валера весь оборванный, в лохмотьях, припадая идет к машине, и его увозят. А мне в голову всякие глупости лезут: съемки, что ли, какие то, тогда почему он не сказал ничего? Дети проснулись. Я попросила сына Сашу сходить вниз посмотреть. Он вернулся: «Папа в больнице, его сейчас в Склиф перевезут». У меня, видимо, был шок. Потому я поехала на работу. Сижу там, а по радио говорят: «В тяжелом состоянии находится в институте Склифосовского…» Я помчалась туда. Захожу в реанимацию, а он весь в бинтах, только глаза одни видны. И он на меня так смотрел, будто это я была виновата в случившемся, — такая жуткая боль. 50 процентов кожи обожжено! Через три дня его перевели из реанимации в ожоговое отделение. И он, слушаясь врачей (ему запретили вставать), делал зарядку в постели, превозмогая страдания. Потом заражение крови было, температура под 40, делают переливание. Понимаете, раньше насморк начнется, так он сразу расклеится. А тут такая воля! Через две недели проходила инаугурация Лужкова, в паре с которым шел Валерий как вице-мэр. И он принимает решение — пойду. Покупаю обувь большого размера, так как его всего забинтовали. Всю торжественную часть он сидел. И только когда ему Ельцин вручал удостоверение, встал. Он туда и пошел то, чтобы доказать, что живой несмотря ни на что. Ведь, по всем прогнозам, при таких ожогах и его возрасте (49 лет) 99 процентов не выживают. Другой бы на его месте и не выжил. А в нем — такая жажда жизни!

В Москве ему было уже тесно

— Вы помните, когда муж сообщил вам о том, что ему предложили работу в Нижнем?

— Накануне вечером его вызвали к Путину. Ну, мы как-то не придали значения: в это время решались олимпийские вопросы, возможно, речь пошла бы об этом. Он поехал утром на встречу, а я отправилась на работу. И обо всем, как всегда, забыла, кроме работы. И вдруг секретарь звонит: «Татьяна Владимировна, к вам Валерий Павлинович подъедет». Он говорит: «Надо посоветоваться. Знаешь, мне предложили в Нижний ехать». Я говорю: «Валер, ну ведь ты уже решил. Естественно, едем».

— Как он сам эту новость воспринял?

— Ну, а как он мог ее воспринять? Представьте, вас вызывает президент и просит помочь. Неужели вы скажете: «Нет, спасибо. Останусь в Москве»?

— Но, по вашему ощущению, он обрадовался предложению или просто взял под козырек?

— Он был готов к нему. В Москве ему было уже тесновато в должности вице-мэра с 1996 года. Всякие его идеи и проекты решались мэром. Многие из задумок он не мог воплотить. А ведь это всегда тяжело. И тебе однажды становится не по себе: вроде работаешь, а ничего не продвигается. А он самостоятельный человек. Я считаю, хорошо, что так получилось. Потому что теперь у него есть простор для действия. У него как второе дыхание открылось здесь, столько задумок, планов…

— Как думаете, чем запомнится «эпоха Шанцева в Нижнем»?

— Думаю, построится столько всего хорошего! Я даже боюсь заранее говорить, как это будет здорово! Сейчас строятся ФОКи. Разве могли мечтать в районах об этом? В Москве-то таких нет! Он вообще к спорту относится серьезно. Считает, что потребность в спорте надо прививать с детства и он должен быть массовым. Появляются качественные дороги. Цирк построен. Аэропорт будет хороший. Дома снесут ветхие. Сердце кровью обливается, когда вижу, в каких трущобах живут нижегородцы.

— Защитники старины очень боятся, что под эгидой заботы о людях снесут то, что и создает колорит Нижнего. Его купеческую застройку.

— Я помню, как он мне говорил в самом начале: «Представляешь, у них даже архитектора в городе нет». Я уверена, что историческая часть сохранится. Не думайте, что все будет рубиться сплеча. Валерий Павлинович ведь сразу создал градостроительный совет — своеобразное сито, через которое не проходят коммерческие проекты, портящие исторический вид города, он очень трепетно относится к старине. Он только приехал в Нижний в Зеленый Город, а ему уже звонит Михалков: там, говорит, есть дача Чкалова, сохраните ее.

— Помните свое первое впечатление о Нижнем? Не было мысли: боже, куда меня занесло?

— Скажу по-честному. Он уехал сюда, а я осталась в Москве: перевозила вещи с дачи в квартиру. Это было очень утомительно. И как-то он приехал. «Где ты там? — спрашиваю. — Целый месяц прошел, я не знаю, как ты устроился». — «А ты приезжай, — говорит, — и сама посмотришь». Пятого сентября приехала вечером, уже темно, ничего рассмотреть не успела. А следующий день был таким солнечным, по-осеннему красивым. Прошлась по Покровке, Чкаловскую лестницу увидела, Волгу, эти просторы. А вечером мы пошли в театр — как раз гастролировал театр Фоменко. И это был такой чудесный день. У меня такого и в Москве-то давным-давно не было. Поэтому Нижний мне сразу пришелся по душе…

Уже пять лет пролетело… Общаясь с супругом, я понимаю, что он теперь стал настоящим нижегородцем, даже большим, чем многие из тех, кто здесь родился. Я вижу, что он искренне полюбил жителей области, многое уже успел сделать и полон идей и планов на будущее. Он чрезвычайно настойчивый человек, очень любит людей и свое дело. Поэтому я уверена — у него все получится.

Ольга КОЧЕТКОВА