Пожалуй, в жизни каждой женщины однажды наступает такой момент, когда она, потерявшая ключи, сидит на ступенях лестницы в подъезде перед запертой дверью собственной квартиры и, глотая слезы, кого-то невидимого спрашивает: «Ну почему я такая несчастная?!" Для Ирины этот момент наступил накануне Восьмого марта.

День не заладился с утра. По дороге на работу сломался трамвай, и остаток пути ей пришлось преодолевать, увязая в снегу и перекладывая из одной руки в другую тяжелую сумку с продуктами. В их бабском коллективе намечался междусобойчик по случаю женского праздника, и все женщины агентства, по обыкновению, распределили угощение по старшинству. Молодежь крошила салатики, те, кто постарше, должны были принести выпечку, а на долю Ирины, как всегда, выпали селедка под шубой и жаркое. Потому что ни у кого «шуба» не получалась такой нежной, а мясо таким сочным, как у нее…

Потом, как водится, директор и зам, именуемые в народе Бобчинским с Добчинским, вручили всем женщинам по хилой гвоздичке и, сняв пиджаки, приступили к дегустации. Уже после третьего тоста жирно облизывались, хохмили, направо и налево сыпали ни к чему не обязывающие комплименты — словом, делали все то, что делают стареющие мужики, волею судьбы оказавшиеся в такой малине, при наличии выпивки и закуски.

Аделаида

— Мне сорок три, — тоскливо размышляла Ирина, сидя на холодных ступеньках. — Ни мужа, ни детей и никакой мало—мальски реальной перспективы на личную жизнь! Каждый день одно и то же: с девяти до шести Бобчинский с Добчинским да два десятка таких же несчастных представительниц прекрасной половины, которая в России давно уже разрослась до двух третей.

Когда то, на заре беспечной юности, была и у нее своя лавстори. Его звали редким по тем временам именем — Никита. Учился он в параллельной группе на одном с ней потоке. Пару раз на лекциях они оказывались рядом и, как это часто бывает с молодыми людьми, вскоре стали встречаться за пределами университета. И если бы не мама Никиты, дамочка пустая и амбициозная — этакий нарцисс в юбке, сыграли бы они после защиты дипломов свадьбу. И было бы у них, вполне вероятно, двое детей — мальчик и девочка, купили бы они в конце концов вожделенные «Жигули» и всей семьей ездили бы в отпуск на Азовское море.

Но Аделаиду Платоновну кандидатура Ирины в качестве невестки решительно не устраивала. Во-первых, иногородняя, а значит, с претензией на прописку в их двухкомнатной квартире. Во-вторых, безотцовщина: залетный папашка сгинул, когда Ирочка еще в школу не ходила, а мать на этой почве ударилась в сектантство… В-третьих, сыну светила более выгодная, с ее точки зрения, партия: незамужняя дочка соседей, чей социальный статус, давно вызывал у Аделаиды Платоновны, тщательно скрывавшей свое пролетарское происхождение, перманентные приступы зависти. Неважно, что Лариса была старше Никиты на целых шесть лет, зато ее отец работал управляющим строительным трестом, а мать заведовала овощной базой. В советские времена усушка и утруска овощей давала немалый доход торгашам, а из левых стройматериалов рано или поздно вырисовывалась добротная двухэтажная дача. И — в довершение всего — Лариса, растерявшая в процессе отбора всех женихов, неминуемо приближалась к возрасту старой девы, а потому страстно хотела замуж. В таком состоянии статный и широкоплечий сосед с лицом юного Ив Монтана весьма и весьма привлекал ее не занятое никем внимание.

— Только через мой труп! — безапелляционно уперев руки в бока, провозгласила суровая Аделаида свой вердикт, когда Никита сообщил ей о намерении жениться.

— Вы бы не звонили больше сюда, деточка, — ласково проворковала она в трубку, когда Ирина в очередной раз позвонила Никите. — Если об этом узнает Ларочка, Никиткина невеста, боюсь, ей будет неприятно…

Не успели молодые люди толком объясниться, как предприимчивая Аделаида организовала «семейный» выезд на дачу соседей. И — надо же такому случиться! — вечером того дня, когда пришло время возвращаться в город, Никите и Ларисе не хватило места в родительской «Волге». Пришлось им в ожидании первой электрички коротать ночь в загородном доме. А уж какие коньяки хранились в запасниках будущего тестя и какие из спален рассчитаны на гостей, Никита узнал в результате экскурсии по дому. Экскурсоводом, как вы уже догадались, выступала искушенная дочь хозяев.

Встреча выпускников

…И покатился скорый поезд под названием «Жизнь» по рельсам, проложенным Аделаидой, в светлое будущее ее сына. Через год Лариса родила дочку. Молодые к тому времени, не без участия тестя, получили отдельную квартиру. Никита вершил стремительную карьеру в стройтресте и был вполне доволен происходящим, если бы не одно но… На встрече выпускников, организованной деканом факультета Романом Георгиевичем, он встретил Ирину. И вдруг — как горячей волной окатило — вспомнил, как сбегали с лекций в кино, как целовались в полутемном коридоре общежития… Однажды студенческой компанией отправились в поход. Старенькие брезентовые палатки и песни Окуджавы под гитару у костра — нынешняя молодежь не нюхала такой романтики! А тогда они с Ириной сбежали в лес и до самых сумерек бродили вдвоем меж берез, выискивая в высокой траве редкие ромашки. Ирина один за другим срывала узкие, будто нарезанные из белой бумаги лепестки и, отпуская их на волю, то ли в шутку, то ли всерьез гадала:
«Любит — не любит»… Никита сердился:
— Конечно, люблю!

Внезапно лес расступился, и взору их открылась чудная картина: берега продолговатого озера соединяли два дугообразных мостика, которые сходились в одной точке — небольшом островке, середину которого венчала деревянная беседка. Кованые перила моста и узорчатая ограда были увешаны разной величины и формы… навесными замками. Пока молодые люди, вступив на мост, изумленно разглядывали замки и замочки, неподалеку остановился велосипедист — конопатый парнишка в спортивном трико и выцветшей футболке — видимо, из местных.

— Это мост Влюбленных, — словоохотливо пояснил он. — Сюда молодожены из загса приезжают и замыкают свою любовь. Примета такая есть: пока хранят ключи от своего замка, их ничто не может разлучить…
Никита с Ириной переглянулись.

— Жаль, у нас с собой нет замка! — вздохнул Никита, обняв девушку за плечи.

…В ресторане, на встрече выпускников, Ирина, увидев Никиту, вспыхнула как маков цвет и, пошептавшись о чем-то с подругами, вскоре исчезла, еще до начала банкета. Они даже словом не обмолвились.

— Может, это и к лучшему? — успокаивал себя Никита.

Двадцать лет спустя

Ирина, заслышав шаги, поднялась: неудобно, взрослая тетенька сидит на ступеньках и ревет! Кто то, пренебрегая лифтом, поднимался по лестнице. На площадке пятого этажа, где жила Ирина, они столкнулись нос к носу:

— Ты?!

Казалось, Никита и не постарел вовсе. Чуть располнел, да виски посеребрила седина. Точь-в-точь Ив Монтан, но только после его скандального выхода из компартии. Оказывается, бывший однокурсник уже полгода живет в их доме на восьмом этаже. Купил здесь квартиру после развода с женой.

— А ты почти не изменилась! — напропалую врал он Ирине, пока та смущенно пыталась спрятать заплаканные глаза. И уже обеспокоенно: — У тебя какая-то беда?

«Все-таки не зря мужчин называют сильным полом», — думала Ирина, глядя, как ловко Никита отжимает дверной косяк принесенной из дома стамеской. Не прошло и часа, как они оба уже были в квартире у Ирины.

Они проговорили почти до рассвета.

— Поспи чуток, я утром за тобой зайду, — мягко сказал Никита, прощаясь.
То ли от усталости, то ли от пережитых волнений Ирина уснула, едва прикоснувшись к подушке. И проспала бы до обеда, но в дверь позвонили.

— Кто там? — запахнув халат, она вышла в прихожую. Спросонок ей, верно, в тот момент казалось, что все происшедшее накануне было сном.
Но букет белых роз, который протиснулся в приоткрытую дверь, был настоящим и отчаянно благоухал. Наяву улыбался и родной до рези в глазах Никита, появившийся вслед за букетом в дверном проеме.

— Тебе пять минут на сборы, машина внизу! — бодро скомандовал он. — Нам еще в хозяйственный магазин надо заехать…
…Мост Влюбленных они нашли не сразу, все вокруг было занесено снегом. Потом долго искали на узорах ограды свободное место. Наконец зацепили дужкой чугунный завиток сразу под чьим-то декоративным замочком красного цвета.

— Запомни, наш на третьей секции слева, под красным замком! — сказал Никита, вручая граненый ключ Ирине. Он ласково чмокнул ее в кончик носа. — И смотри не потеряй…

Татьяна ЧИНЯКОВА.