Премьерный спектакль «Обломов» нижегородского ТЮЗа – это оригинальное прочтение классики, без традиционных представлений о самом известном персонаже И. Гончарова, как о «лишнем человеке». Среди десятков метафор и символов, заложенных в спектакле, мы попытались разобраться, актуален ли этот сюжет сегодня.

Само имя – Обломов – давно стало нарицательным, как и социальное понятие «обломовщина» – признак праздного безделья, тунеядства и лени. Такую трактовку предлагала нам критика 

ХХ века, и оценка соответствовала эпохе созидания и активного развития, с порицанием подобного способа существования «по течению». Пришли иные времена, и в модном ныне стиле переоценки прошлого образ Ильи Ильича претерпел изменения.

Хотя текст и сцены из романа остались прежними, сместились акценты в инсценировке, написанной драматургом Ларой Бессмертной специально для постановки молодого режиссера Филиппа Гуревича. По его замыслу, Обломов – это человек, растерянный перед взрослой жизнью, вечный ребенок. Как жить такому, зная, что все поступки бессмысленны?

Впрочем, появился дополнительный персонаж – мама главного героя, а точнее, вездесущий образ оберегающей и одновременно душащей материнской любви. В исполнении актрисы Анны Энской – это нежная и молодая (какой ее запомнил сын) женщина в белом платье – призрак и истинная причина поступков Обломова, если бы тот практиковал психоанализ. Иногда она подает авторские ремарки и объясняет происходящее отстраненным взглядом. Недаром спектакль имеет подзаголовок «Сон о жизни».

Мечты о счастье.

Нынешний Обломов (Игорь Авров), в театральном воплощении, – квинтэссенция современного молодого человека, не готового к преодолению проблем и к самой жизни. Применительно к настоящему времени, он неплохо устроился: имеет постоянный доход от поместья, который ему регулярно присылают, лежит и читает на диване, иногда посещает театры. И можно было бы получить большую прибыль, взяв все в свои руки, съехать, наконец, со съемной квартиры в столице, завести семью. Но зачем, если его все и так устраивает?

Далеко не каждому человеку нужно выходить из «зоны комфорта», подтверждает спектакль. Подстроившись под изменившиеся обстоятельства, под влиянием бесноватого знакомого (Александр Чурбанов), он находит пристанище и материнскую заботу у вдовы Пшеницыной (Ирина Страхова). Вместо заношенного плюшевого халата (признак бытового мещанства), на ней стильный бархатный пиджак, а на исконность намекают гипертрофированные косы до пола да каравай на подносе, которым та встречает нового постояльца. Если об их связи у Гончарова – на подтексте, то на сцене отношения выводятся иронично в прямолинейной смешной подаче.

На контрасте проходит центральная тема светлой любви Обломова к Ольге Ильинской (Кристина Кондрина). И если бы не их знакомство, никакого конфликта с окружающим его сложным миром, за пределами дивана, не было. Почему же он отказался от отношений с Ольгой Сергеевной? В режиссерском варианте ответ на главный вопрос: Илья настолько боится боли, которую могли принести сильные чувства, что сам прекратил развитие их истории.

Счастье было близко и эфемерно, как аромат цветов, но он предпочел гарантированный вкусный пирог. Недаром нижегородский Обломов почти вдвое старше литературного персонажа, как отражение внутреннего состояния героя, давно умершего душой.

Впрочем, Ильинская, в итоге нашла единомышленника – деятельного Штольца (Владислав Тарнов). В его воспоминаниях об отце проявляется иной тип отношений (холодного равнодушия) родителя. Желая спасти Илью, Андрей Иванович прикладывает усилия – вернуть друга к жизни, но, опустошив себя, допускает в сердце настоящую любовь.

Экзистенциальная премьера.

В оформлении спектакля особо следует отметить работу художника Ольги Сусловой и художника по свету Павла Бабина. Большую часть сценического пространства занимает огромный составной диван, обращающийся в доску, на которой в финале рисуют кардиограмму мелом. Подобно мальчишке, Обломов и компания взбираются на него и исчезают, провалившись в щель между сиденьями. Обволакивая туманной дымкой, бессмысленно гоняя воздух, вращаются гигантские вентиляторы – еще одно лаконичное решение, и у каждого «пазла» здесь есть свой смысл.

Какие-то метафоры в спектакле подаются буквально, например, как покрашенная сиреневой краской ветка сирени или собачья преданность слуги Захара (Федор Боровков), но часть режиссерских загадок так и остается секретом. Отбросив представления об Обломове в виденных экранизациях и других постановках по роману, предлагаем вам самим попытаться разгадать их. 12+

Ольга Плаксунова. Фото Андрея Абрамова, предоставлено театром.