Рабочий день уже давно закончился, дежурный редактор подписал номер и, заглянув в кабинет, чтобы попрощаться, удивленно покачал головой - посетители в такой час бывают у нас нечасто. Как будто очнувшись, смутилась и моя гостья: - Заговорила я вас совсем, обещала, что на минутку...
Она поднялась и суетливо начала было собираться.
- Елена Николаевна! - взмолилась я. И она вдруг как-то обмякла, снова опустилась на стул, тихо попросила: - Можно еще чаю?.. - и опять просветлела лицом.
...В тот год страна готовилась к торжественной дате - 60-летию Великой Октябрьской революции. Комсомольские вожаки галочка за галочкой осваивали план мероприятий, бодро рапортовали старшим товарищам - коммунистам, а на фасадах уже заранее появлялись кумачовые транспаранты с революционными лозунгами. Агитрейс ЦК ВЛКСМ на небольшом однопалубном теплоходике должен был стартовать в Астрахани в середине сентября. Однокурсники дружно завидовали: в то время, когда они собирались в колхоз на картошку, Ленка укладывала в чемодан самые лучшие свои наряды.
Не Господь Бог решал ее судьбу, кто-то в обкоме распорядился, чтобы в составе агитбригады был победитель областного конкурса молодых поэтов.
Поэтом оказалась Ленка, студентка пятого курса филфака и, как позже выяснилось, единственная девушка из двенадцати пассажиров теплохода. "В народ" отправлялись комсомольские боссы среднего звена, молодые агитаторы- пропагандисты и, как водится, "представитель старшего поколения" - ветеран Великой Отечественной войны.
Ленка была человеком начитанным и кое-что слышала про "закон краба": это психологи вывели такую формулу поведения людей в замкнутом пространстве. И мудрая не по годам, она еще в Горьком рассудила: примкну к этому ветерану, чтобы остальные десять молодых людей были на меня не в обиде. И климат в коллективе будет здоровый, и дедок обрадуется.
Ах, как часто мы оказываемся в плену стереотипов! Когда в аэропорту "дедок", знакомясь, протянул ей руку, Ленка тихонько ойкнула: перед ней стоял высокий статный мужчина в форме морского офицера. Орденские планки на черном кителе, золотые погоны и умные серые глаза на открытом лице... Откуда- то в ее гуманитарном мозгу всплыла фраза: "Глаза юношей пылают огнем, но очи стариков излучают свет"... Нет, назвать его стариком ни у кого не повернулся бы язык! У него даже седины почти не было, так, чуть заметная проседь в темных густых волосах...
- Капитан первого ранга в отставке Смирнитский! - шутливо отрапортовал он, щелкнув каблуками. И, улыбнувшись, при этом легко подхватив ее чемодан, добавил: - Вы, Леночка, можете называть меня Федором Михайловичем...
В Астрахань они прилетели только к вечеру, но уже через час горкомовский "пазик" доставил их к теплоходу.
На остывающей от дневной жары пристани нестерпимо пахло рыбой. Загорелый пацаненок в сатиновых штанах и сандалиях на босу ногу предлагал купить связку воблы... Когда Ленка ступила на дощатый трап, тот слегка покачнулся, в то же мгновение чья-то твердая рука подхватила ее под локоть.
Ленка обернулась.
- Привыкайте, Леночка, вам теперь целый месяц на волнах качаться! -Федор Михайлович, будто не после дороги, в отличие от всех остальных, растрепанных и помятых, был по-прежнему элегантен и свеж. Вспомнив, как она его за глаза окрестила "дедком", Ленка опять смутилась и покраснела.
...Итак, по ночам они плыли, а утром каждого дня их встречало на берегу местное начальство. После короткого митинга все разъезжались по предприятиям и встречались только вечером. Федор Михайлович неизменно появлялся с букетами цветов, подаренными пионерами, и неизменно все эти букеты складывал прямо на кровать в Ленкиной каюте.
Он удивительно тонко умел держать дистанцию с молодыми. Вроде бы со всеми на равных, но никто с ним не смел фамильярничать, к примеру, или грубить, непристойно шутить в его присутствии. К исходу первой недели все они были просто влюблены в него, собирались после ужина в его каюте и слушали, слушали...
Иногда он брал гитару в кают- компании и красивым, густым баритоном пел старинные романсы.
Особенно Ленке запомнился не слыханный ею прежде романс "Мне показалось, ангел пролетел". Он был необыкновенно интересным человеком. В детстве, а это еще до революции, у него была нянька - китаец, его сестру воспитывала гувернантка.
Служил на флоте, был флаградистом у Папанина... Однажды, рассказывая, он достал фотографию жены. Ленка, с любопытством всматриваясь в лицо довольно пожилой женщины, спросила: - Ваша жена, судя по всему, была очень красивой в молодости?
Федор Михайлович обиделся: - Она и теперь была бы очень красивая...
Просто ее уже нет...
...Кажется, это было на Горьковском водохранилище, Ленка уже не помнит, их застал сильный ветер. Теплоходик кидало из стороны в сторону, как в настоящий шторм. Ленку тошнило, она не выносила качки.
Спать отправилась пораньше, не дожидаясь ужина. А утром, чуть свет, в каюту постучал Сергей, руководитель агитбригады: - Федор Михайлович куда-то пропал! Еще заспанные, все высыпали на палубу. От прибрежного поселка с горы легко спускался Федор Михайлович, обеими руками прижимая к груди целую охапку бутылок шампанского.
- Главное, Леночка, в качке - войти в резонанс, - хитро прищурился он, ступив на палубу.
Вечером ребята устроили пир. С камбуза принесли жареных котлет, достали свои запасы - рыбу, икру...
Веселились от души. Командировка подходила к концу, все соскучились по дому. Скучала и Ленка по своим: дома ее ждали Игорь, муж, и Олежка, трехлетний сынишка. Олежку на время маминой командировки отправили к бабушке, и за него она была спокойна.
А вот как там Игорь один...
- Чья сегодня очередь идти за арбузом?
- командным голосом, перекрывая гвалт, выкрикнул Сергей.
Дело в том, что в селе Горный Балыклей они выступали прямо на бахче во время уборки арбузов. Цветы там не росли, и благодарные балыклейцы, направив транспортер прямо к теплоходу, сгрузили на палубу целую гору арбузов. Сегодня за арбузом отправлялась Ленка.
На палубе она зябко поежилась, октябрьский ветер холодил плечи.
Подняла голову и обмерла: крупные осенние звезды светили так ярко, что, казалось, они, а не огни на капитанском мостике освещали собой черную воду. Сзади неслышно подошел Федор Михайлович. Она лишь ощутила, как он накинул ей китель на плечи. Накинул, но ладоней не убрал.
Она хотела о чем-то спросить, повернулась и... очутилась в кольце его рук.
Он тогда хотел ее поцеловать, это ясно, но она, Ленка, замужняя женщина, и в мыслях никогда не собиралась изменять своему Игорю. Попыталась вырваться, но объятие было таким крепким, такая мужская сила исходила от этого человека, что у нее на какой-то миг перехватило дыхание. Она лишь неловко извернулась и... неожиданно для себя, совершенно по-детски, укусила его в руку чуть выше локтя. Федор Михайлович разжал руки и стремительно исчез в темноте.
Утром на камбузе они завтракали вдвоем: все остальные отсыпались после вчерашнего. Каждый смотрел в свою тарелку с пшенной кашей, опасаясь поднять глаза. Внезапно Федор Михайлович разрядил обстановку, закатал рукав рубашки - и Ленка увидела темно-багровый синяк чуть выше локтя.
- Простите меня, Федор Михайлович! - Это вы меня простите, Леночка, я виноват. Не знаю, что нашло... Обещаю, больше этого не повторится.
*** ...Зима в тот год выдалась суровая.
Стояли тридцатиградусные морозы.
Перед Новым годом Ленка окончательно переехала к маме. От бывшей соседки узнала, что "Игорь со своей живут как кошка с собакой". Но это уже, пожалуй, ее душу не бередило. Вся боль пришлась на то самое утро, когда она решила как снег на голову - прямо с речного вокзала, с арбузами, пока еще не ходят трамваи... А накануне Рождества Ленка позвонила Федору Михайловичу: - Приходите к нам в гости, мама будет рада.
Странно, он был старше ее матери, но в тот вечер Ленкина мама почему- то говорила с ним покровительственным тоном, а он, будто принимая правила игры, отвечал на ее вопросы, как прилежный ученик на уроке. Когда началась программа "Время", Ленка пошла проводить гостя до автобусной остановки. За разговором не заметили, как обошли кругом микрорайона, потом еще раз... И вдруг ее взгляд упал на его ботинки. В свете уличного фонаря она их узнала.
- Федор Михайлович, да вы никак в осенних туфлях? - ужаснулась Ленка.
- А вы полагаете, Леночка, что в гости к женщине я могу прийти в зимних сапогах? - невозмутимо парировал капитан Смирнитский.
- Вы с ума сошли! Немедленно греться! - Откуда у нее такой тон взялся и такая решимость, Ленка и сама тогда не знала.
Но с порога заявила: - Мама, наливай ванную, ставь чайник, Федор Михайлович сегодня у нас переночует! ...Зеленый чай в моей чашке давно уже остыл и подернулся мутноватой пленкой. Елена Николаевна комкала в кулачке носовой платок. Внезапно у нее в сумочке зазвонил мобильный телефон: - Да, Леночка, поднимайся на пятый этаж, мы скоро...
Понимая, что договорить нам не дадут, я успела лишь спросить: - А что дальше было, Елена Николаевна?
- А дальше мы жили долго и счастливо, - отшутилась гостья. - Я преподавала русский язык и литературу в средней школе. Стихи писала: Захочу, закручу, Завербую в свои снегопады, Разлучу, разучу, Буду песни веселые петь.
И придя на рассвете Желанной и дерзкой Наградой, Серебро ваших лет Разменяю На звонкую медь...
...Мама и Федор Михайлович умерли в один год, - продолжала она. - Олежка тогда только в институт поступил.
Незадолго до смерти Федора Михайловича мы вспоминали ту поездку по Волге, он все смеялся: - У всех нормальных людей роман начинается с первого поцелуя, а у меня - с первого укуса...

***

..Дверь в кабинет широко распахнулась, на пороге стояла высокая статная девушка в белых ботфортах и таком же белом кучерявом полушубке: - Здрасьте, вас подвезти? - с ходу спросила она у меня, не переставая вертеть на указательном пальце брелок с ключом от машины.
- Знакомьтесь, это моя беспардонная дочь Елена, - нарочито строго представила свою дочь Елена Николаевна.
- ...Федоровна, - пояснила Леночка- младшая.
Татьяна ЧИНЯКОВА.