Поговорка «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» для нашей страны, увы, знаковая. Правозащитники называют внушительное число невиновных, находящихся в местах лишения свободы. Да и официальная судебная статистика оправдательными приговорами не радует. Сегодня мы поговорим о том, что испытывает человек, впервые попав за решетку, и как психологи с самого начала пытаются сделать так, чтобы он не был потерян для общества. Мы беседуем с руководителем психологической лаборатории следственного изолятора (СИЗО) № 1 ГУ ФСИН по Нижегородской области майором внутренней службы Яной Бубновой.

 

Всех труднее «первоходам»

— Яна Дмитриевна, в чем состоит основная задача психологов СИЗО?

— Одна из них — предотвращение рецидива. Мы должны помочь впервые попавшему в заключение сделать правильные выводы и выйти на свободу с твердым намерением впредь никогда не совершать преступление. Другая наша задача в том, чтобы он не вышел от нас озлобленным на весь мир. В отличие от колонии, куда осужденные попадают уже психологически подготовленными, у нас многие впервые познают, что такое тюрьма. Здесь они начинают понимать, как нужно себя вести в этих условиях дальше. Этот процесс адаптации, как правило, занимает от одного до трех месяцев.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как происходит ваше общение с заключенными?

— Психолог начинает работать с новичком уже на следующий день после его прибытия. Сначала проводится беседа, в ходе которой наш специалист выясняет, какое было совершено преступление, в какой семье воспитывался человек, обязательно обращает внимание на эмоциональное состояние заключенного. Он составляет заключение о том, как у данного подследственного будет проходить период адаптации, какие у него при этом могут возникнуть сложности. После беседы проводится психодиагностическое обследование в виде теста. Затем психолог выясняет, общается ли заключенный с родственниками — это немаловажный фактор. Ведь если с близкими нет связи, то подследственному придется очень тяжело без их поддержки. Кроме того, мы составляем психологический портрет новичка, выявляем темперамент, основные черты характера, наклонности. В итоге мы разрабатываем индивидуальные рекомендации по работе с каждым заключенным, знакомим с ними соответствующие службы, чтобы они имели информацию о том, как именно с ним необходимо работать и чего можно от него ожидать. Аналогичная работа ведется и с рецидивистами, но им легче адаптироваться к условиям неволи в отличие от «первоходов», которые порой поступают к нам в состоянии прострации.

Если осужденный захочет встретиться с психологом, так сказать, вне графика, то ему достаточно подать заявление. Кроме индивидуальных коррекционных мероприятий, с заключенными работают в группах. Раз в полгода проводится диагностика для контроля за изменениями в состоянии «подопечного».

Готовят к неизбежному

— Можно представить, какой страх охватывает человека, когда за ним захлопывается дверь камеры…

— Практически все, попавшие сюда, на первом этапе заверяют, что оказались здесь случайно, по недоразумению, ни за что. Потом происходит процесс осознания того, что они совершили, и психолог начинает готовить человека к тому, что сидеть придется. Ведь случившегося уже не исправить, и теперь предстоит приспосабливаться к новой ситуации. Главный упор мы делаем на необходимость ее восприятия такой, какая она есть. Как бы то ни было, придется настроить себя на реальное отношение к будущему, сделать соответствующие выводы, дабы не совершать подобных ошибок впредь. Тем более что времени для этого будет предостаточно.

— Чего больше всего боится новичок? Блатных традиций вроде прописки в камере?..

— Блатные традиции, какими их часто показывают в кино, давно ослабли и стали, скажем так, гуманнее. К тому же «первоходов» сажают с такими же новичками. Учитывается и психологическая совместимость сокамерников. Но больше всего новички переживают, как к ним станут относиться, когда они выйдут на свободу. Мы пытаемся объяснить, что общество не будет считать их изгоями и все будет зависеть от того, как они сами себя поведут. Мы внушаем, что не все потеряно и жизнь продолжается.

В среднем в ожидании приговора человек в СИЗО находится полгода. Он не знает, оправдают его или нет, какой получит срок. А это постоянные переживания и стресс. Мы подбадриваем его, но по поводу прогноза на приговор лишних надежд стараемся не вселять.
Сама по себе беседа с психологом становится своего рода отдушиной для заключенного, дополнительной поддержкой в трудной ситуации. Ведь сокамерникам обо всем, что тебя гнетет, не расскажешь.

Удержать от отчаяния

— Но, наверное, бывают и совсем отчаявшиеся?

— Конечно. Но те же суицидальные наклонности новичка опытный психолог обнаруживает на первой же беседе, для их подтверждения есть соответствующие методики. Он держит такого человека под особым контролем, чаще посещает, при глубокой депрессии — еженедельно. Если наш специалист видит, что заключенному совсем плохо, то он может ходатайствовать о предоставлении тому дополнительного телефонного разговора с кем-то из родственников.

Бывают и крайне тяжелые случаи, тогда психолог приходит к заключенному по два раза в день. Мы просим наших сотрудников относиться к нему предельно корректно, если нужно, подключаем психиатров. Мы работаем в тесном взаимодействии с оперативниками, другими медиками, теми же психиатрами, ставим друг друга в известность в каждом случае. И такое взаимодействие дает свой результат.

— А с какими проблемами к вам обращаются сами заключенные?

— С самыми разными. Часто, к примеру, спрашивают, что делать, если родственники не отвечают на письма. Бывает, жалуются на конфликт с кем-то из сокамерников. В таком случае психолог общается с обеими сторонами конфликта, стараясь найти компромисс. Случается, новичок переживает, что его не дождется на свободе любимая девушка или женщина. Психолог выясняет, как долго он находится в отношениях с ней, убеждает, что если чувства между ними действительно искрение, то его обязательно дождутся. Нередко мужчины переживают о своем ребенке, боятся, а вдруг у него появится новый папа.

Бывают заключенные с клаустрофобией. Их мы стараемся помещать в более просторные камеры, где им должно быть комфортнее.
Вообще у нас вся работа основана на том, чтобы настроить человека на позитивное отношение к будущему, мы стараемся вселить надежду, что все будет хорошо. Психолог относится к заключенному как к обычному человеку, который в жизни оступился.

Особый контингент

— К несовершеннолетним и женщинам, наверное, нужен особый подход?

— Несовершеннолетних психолог обязательно посещает дважды в день — утром и вечером. Он следит за эмоциональным состоянием подростка, ведь те очень непостоянны, утром у них все хорошо, а вечером все плохо. Им можно помочь только добрым словом, ведь они поступают к нам похожими на волчат. По сути, они брошены на произвол, нередко у них нет родителей, а если и есть, то, как правило, пьющие. Они считают себя никому не нужными. Сейчас даже подростки из вполне благополучных семей, где родители заняты только своими проблемами, зарабатыванием денег, все равно остаются без присмотра. Совершение преступления для них — это попытка обратить на себя внимание. Положительное влияние на подростков оказывает рисуночная терапия. Они начинают отвлекаться, расслабляться, смеяться, уходят с занятий воодушевленными.

Что касается женщин, то чаще всего сюда попадают те, кто на свободе вел себя, скажем так, аморально. И только здесь они вдруг вспоминают о своих детях, хотя на свободе чаще всего о них и не думали.

— Есть ли особые методы общения с теми, кому вменяется тяжкая статья, например «убийство»?

— Как правило, убийство происходит на бытовой почве. Например, муж, убивший жену, уверяет, что она его достала, но, дескать, делать этого он не хотел, так получилось… Бывают случаи причинения смерти по неосторожности. Такие заключенные порой рассказывают, что жертвы приходят к ним во сне. В беседе с ними психолог прилагает усилия, чтобы убедить их не впадать в отчаяние и воспринимать ситуацию такой, какая она есть, надо жить дальше.

Был у нас очень проблемный заключенный, которому вменялось убийство. Насколько я помню, осудили его на 10 лет. Он пребывал в глубокой депрессии, к тому же у него не заладились отношения с сокамерниками. Был замкнут, все держал в себе. Я попросила его нарисовать то, что он хочет, и он изобразил гробы на мрачном фоне. Из бесед стало ясно, что все его проблемы идут из детства — не складывались отношения с родителями. В течение полугода мы выводили его из этого состояния, и по тем же рисункам стало заметно, что у него произошло «просветление», он избавился от гнета своих проблем.

— А как ваши подопечные переживают приговоры с большими сроками заключения?

— С таким человеком сложно общаться. После приговора он моментально впадает в депрессию, переживая, что на свободе будет не нужен родственникам.
Мы предлагаем ему использовать срок с пользой для себя, объясняем, что с родными можно переписываться, они будут приезжать на свидания. Примерно то же мы советуем и тем, кто осужден на пожизненный срок.

Есть и такие заключенные, которые сами себя настраивают и успокаивают, начинают читать специальную литературу. Особенно среди них популярны книги Карнеги и Фрейда.

Кстати, по прошествии 25 лет человек, осужденный на пожизненное заключение, может претендовать на досрочное освобождение. Но, бывает, такой осужденный привыкает к жизни за решеткой и порой даже не стремится на волю, а если его все-таки выпускают, то пытается вернуться обратно. Были и такие случаи в российской практике…

Если человек еще и еще раз идет на преступление, то, скорее всего, он видит во всем этом своеобразную романтику. Его в местах лишения свободы все устраивает. Каждый раз он говорит, что «завязывает», а потом опять попадает к нам. При этом утверждает, что все произошло случайно, дескать, виноваты обстоятельства, или заявляет, что преступление на него «повесили», потому что он уже был судим. Такой человек уже свой выбор сделал, и наставить его на путь истинный практически невозможно.

Ольга МАКАРОВА.

Справка «НН»

По данным ФСИН по Нижегородской области, за 9 месяцев 2012 года было освобождено 6248 человек, из них по отбытии срока наказания — 3681, условно-досрочно — 1999 человек. За тот же период в учреждениях ФСИН было зафиксировано 10 случаев суицида (в прошлом году -13).
По данным Управления Судебного департамента РФ в Нижегородской области, районными судами региона за I полугодие 2012 года к лишению свободы было приговорено 1767 человек, что составило 39,4 процента от общего числа осужденных.

А как у них?

Согласно отчету Бюро законодательной аналитики (США) за 2008 — 2009 гг. в Калифорнии затраты на здравоохранение одного арестанта составляют 12 442 доллара в год. Сюда входят медицинское обследование, психиатрические и стоматологические услуги, лекарства. При поступлении заключенному проводят полное физическое обследование, тесты на СПИД, гепатит, и т. д., спрашивают о сексуальной ориентации, геев определяют в особый отряд.

Известно, что при выходе из тюрьмы «Терминал Айленд» (Калифорния) с экс-премьер-министром Украины Павлом Лазаренко, обвинявшимся в финансовых махинациях, работали психологи, которые должны были вернуть его после пребывания в камере в нормальное общество.

Однако не во всех местах заключения США одинаковые условия. Так, в «Пеликан-бей» в той же Калифорнии свыше 1000 заключенных находятся в одиночных камерах без окон. Таким узникам не разрешено ни работать, ни участвовать в какой-либо коллективной деятельности. Программы подготовки к освобождению лиц, которые многие годы провели в одиночном заключении, отсутствуют.