Многие нижегородцы наверняка помнят историю десятилетней жительницы Сарова Лизы Тишкиной, которая в марте 2009 года вышла из стен родной школы и пропала. Как и положено в таких случаях, было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». Следствие обращалось даже к экстрасенсам. Но прошло больше четырех лет, а дело так и осталось нераскрытым.

Пахнет популизмом

Нераскрытыми остаются, увы, многие преступления. Хотя, по данным Управления уголовного розыска ГУ МВД России по Нижегородской области, в регионе в прошлом году более чем на треть по сравнению с 2011 годом сократилось число преступлений, не законченных следствием. В целом раскрываемость составила 60 процентов. За год было раскрыто 247 убийств, около тысячи преступлений прошлых лет, в том числе 10 убийств, 6 изнасилований, 35 грабежей и 15 разбойных нападений.

И хотя с 2010 года россияне получили право требовать деньги за судебную волокиту, а также получить компенсацию за проволочки следствия, жертвы нераскрытых преступлений у нас сейчас не получают ни копейки. Ликвидировать этот пробел намерен Минюст РФ, который разрабатывает законопроект, согласно которому пострадавшие все же получат право на денежную компенсацию.

Впрочем, эта инициатива, еще не облаченная в форму закона, уже вызвала немало споров.

— Идея такого закона, по моему мнению, попахивает популизмом. Ведь во всем мире существует определенный процент нераскрытых преступлений, — считает бывший сотрудник нижегородской милиции Андрей Краснов. — Введение такого закона спровоцирует ситуацию, когда волокита начнется на стадии регистрации происшествий и преступлений. Нашим правоохранителям «висяки» не нужны, а теперь они еще и денежным штрафом будут грозить. Думаю, в этой ситуации всеми правдами и неправдами в возбуждении дела начнут отказывать.

Такие рычаги нужны

— Пока текста законопроекта нет, можно сказать следующее. Я вообще разочарован в нашей правоохранительной системе, в прокуратуре, следствии, в том числе и в уровне их профессионализма. И это не в последней мере сказывается на скорости раскрытия преступлений. На мой взгляд, сейчас статистика сильно раздута и реальная раскрываемость значительно ниже, — считает нижегородский адвокат Дмитрий Коленков. — С этим нужно каким-то образом бороться. И если государству не удается это победить путем реформирования самих правоохранительных органов, то, значит, нужно применять какие-то другие рычаги воздействия. Идею дать право жертвам преступлений требовать компенсации за волокиту с раскрытием я в целом поддерживаю. Возможно, это и будет один из тех рычагов, который подстегнет сотрудников выполнять свои обязанности.

Однако, по мнению адвоката Коленкова, содержание будущего закона необходимо подвергнуть серьезной экспертной оценке. Нужно очень осторожно формулировать его положения. Ведь бывают и объективные причины, которые сказываются на окончательных итогах следствия.

Компенсация по критериям

Как сегодня рассчитывается сумма компенсаций россиянам, пострадавшим в результате преступных действий?

После теракта в Домодедово власти Московской области распорядились, чтобы детям, оставшимся без попечения родителей, выплачивалась пенсия в 14 тысяч рублей вплоть до совершеннолетия. Пенсия, кстати, в таких случаях выплачивается в 20 странах Европы. Но только наше государство берет с потолка размер выплаты — мы не имеем расчетной шкалы, как во всем мире. Сколько стоит, условно говоря, жизнь, потеря кормильца? Сколько стоит лечение болезни? У нас выплачивают компенсации по критериям: «громкий теракт», «громкое преступление», «опасность социального скандала». Это значит, что есть люди одного сорта, а есть другого, считает член Общественной палаты РФ Ольга Костина. По ее словам, именно поэтому и необходимо создать Компенсационный фонд. Получателями средств фонда должны стать жертвы тяжкого преступления, получившие увечья, или родственники погибших, которые зачастую остаются на иждивении.

Ныне действующие в России законы не позволяют взимать штрафы. В местах лишения свободы в большинстве своем заключенные не работают или работают за копейки. И средства эти в первую очередь тратятся на их содержание и уплату налогов. Жертве не остается ничего. За рубежом, например, существуют внебюджетные, но государственные фонды, по образцу и подобию которых и предлагается у нас создать такие. Они компенсируют расходы в тех случаях, когда преступника сразу найти невозможно либо преступнику нужно время, чтобы изыскать средства. В этом случае государство изымает средства из денег, нажитых преступным путем. Проводится конфискация имущества самых разных преступников — начиная от «экономических» и заканчивая насильниками. Так формируются фонды, которые идут на поддержку жертв преступлений.

В случае создания в России такого фонда была бы восстановлена справедливость и все потерпевшие получали бы возмещение. Как предлагают правоведы, в том числе и нижегородские, формирование фонда возможно за счет конфискации денежных средств, полученных преступным путем, штрафов, реализации арестованного имущества должников и т. д. И хотя пока идея, что называется, висит в воздухе, силовики совместно с Общественной палатой от нее не отступают.

Ходим по кругу

Еще в феврале 2012 года «Российская газета» опубликовала проект Федерального закона «О потерпевших от преступлений», которым определялись принципы защиты и восстановления нарушенных прав, свобод и законных интересов потерпевших от преступлений, а также основы государственной политики в области их правовой, социальной защиты и порядок производства государством компенсационных выплат указанным лицам. В статье 4 законопроекта в качестве неотъемлемого права потерпевших в одном из пунктов говорится о «получении справедливого и разумного возмещения вреда, причиненного преступлением и (или) государственной компенсации». В том числе и гарантированной государственной. Для этого в целях реализации обязанности государства выплачивать компенсацию потерпевшим предлагалось создать государственный внебюджетный Федеральный фонд помощи потерпевшим. Так что инициатива Минюста не нова. Мы просто ходим по кругу, никак его не замкнув.

Ольга МАКАРОВА.

Мнение

Олег ХАБИБРАХМАНОВ, начальник отдела МОО «Комитет против пыток»:

— Идея компенсации потерпевшему за волокиту при раскрытии преступления, безусловно, хорошая. Я за любые инициативы, которые каким-то образом повышают гарантии граждан Российской Федерации и помогают им против какого-то государственного произвола. А вот будет ли это работать эффективно, я сомневаюсь. Какая разница конкретному следователю, который, к примеру, не хочет или не может из-за перегруженности расследовать преступление, получит ли компенсацию потерпевший или нет. Это никак не скажется на эффективности расследования. Не существует какой-то практики, когда что-то взыскивается непосредственно со следователя. Было бы, конечно, неплохо, если бы они чувствовали свою персональную материальную ответственность.

Давайте обратимся к нашей практике работы с Европейским судом по правам человека. Все дела, которые мы там выигрываем, были не расследованы своевременно и эффективно на национальном уровне. Наши потерпевшие получают компенсацию по решению Европейского суда, но ведь компенсация выплачивается из казны. Что после этого меняется? Ничего.

Допустим, что такой закон примут. Решение о компенсации будет, как я предполагаю, принимать суд. Когда есть преступление, есть приговор, есть четко доказанная вина, к примеру, сотрудника полиции, потерпевший уже после приговора обращается в суд с иском о компенсации морального вреда. И представители Минфина, прокуратуры, других госорганов, которые так или иначе могут быть третьими лицами по делу, все выступают против. Хотя законом предусмотрена компенсация, вину за это никто не хочет разделить.

Даже если новый закон примут, кто из граждан, так называемых жертв преступлений, будет готов потратить на это свои нервы? Я настроен скептически: вряд ли этот закон будет работать нормально.

Цифры

По данным Генпрокуратуры РФ, более 400 тысяч преступлений по итогам первого полугодия 2013 года остаются нераскрытыми, в том числе свыше 106 тысяч тяжких.

За полгода в стране зарегистрировано свыше 1,1 миллиона преступлений, что на 4,3 процента меньше аналогичного показателя в прошлом году. В то же время рост особо тяжких преступлений составил 3,7 процента.

Согласно официальной статистике правоохранительного ведомства, каждый седьмой гражданин нашей страны или его близкие становились жертвами уголовных преступлений. В настоящее время регистрируется до 3 миллионов преступлений в год, и, по данным Генпрокуратуры, это ничтожная цифра в сравнении с реальной. Ежегодно обращаются в следственные органы и органы полиции порядка 22 миллионов человек. В целом, если откинуть ложные сообщения, ежегодная цифра преступности в России колеблется от 11 до 15 миллионов совершенных преступлений. При этом количество граждан, пострадавших от тяжких преступлений, — от 2 до 3 миллионов человек в год.

Между тем

Крупным шагом в деле решения проблемы возмещения ущерба от преступлений, совершенных на территории европейских государств, явилось принятие Европейской конвенции о возмещении ущерба жертвам насильственных преступлений. Так, согласно ст. 2 Конвенции, когда возмещение убытков не может быть обеспечено из других источников, государство должно взять это на себя для следующих категорий:

a) для тех лиц, которым в результате умышленных насильственных преступлений был нанесен серьезный урон физическому состоянию или здоровью;

б) для тех лиц, которые находились на иждивении погибших в результате такого преступления.

Согласно статье 4 Конвенции компенсация должна покрывать в зависимости от случая следующие части ущерба: потерю дохода, затраты на медикаменты и госпитализацию, затраты на похороны и, относительно иждивенцев, алименты.

Конвенция вступила в действие с 1 февраля 1988 года и ратифицирована в настоящий момент 15 государствами (в том числе такими небогатыми странами, как Азербайджан, Кипр, Португалия). Российская Федерация ее участником не является, что не отвечает признанным Европейским сообществом стандартам отношения государства к интересам потерпевшего в части получения компенсации ущерба, причиненного преступлением.