Счастливцы, побывавшие на гастролях Московского театра имени Владимира Маяковского в Нижегородском ТЮЗе, поучаствовали в настоящем празднике. В празднике традиционного театра в лучшем виде, где ведущие актеры сплочены десятилетиями, но играют каждый раз как впервые.
Нижегородские зрители могли посмотреть два спектакля: ироничную мелодраму "Круг" по Сомерсету Моэму в постановке Татьяны Ахрамковой и гоголевскую "Женитьбу" - работу художественного руководителя театра Сергея Арцибашева.
Обе постановки мастерские, но "Женитьба" без преувеличения восхитительна: свежа, искрометна, уморительно смешна: и при этом очень печальна. Все сошлось в этом спектакле: гениальная пьеса, ювелирная режиссура ("Женитьба" удалась Арцибашеву еще в "Театре на Покровке"), не просто "звездный", но безупречный актерский ансамбль, чудесная сценография знаменитого Олега Шейнциса и неожиданная подборка песен, которые прекрасно исполняют молодые артисты.
Мир несовершенен, нескладен, полон несовпадений - ну никак в нем не сходятся губы Никанора Ивановича с носом Ивана Кузьмича! Сплошное разочарование. Обещали каменный фундамент, а потом говорят - из опилок. Сватали шестерых женихов, а их оказалось четыре с половиной, в остатке же и вовсе дырка от бублика. Мичмана так, кажется, звали - Дырка. Грусть-тоска, разлука ты, разлука, чужая сторона, где же ты, цветочек аленький, почему мчишься мимо нас, троечка, динь-динь-динь: И где ты прячешься, страна Сицилия, в которой все говорят по-французски и никто - на наскучившем родном языке? Жизнь настолько непразднична, что и жених-то еще не выбран, а все готовы песни петь и хороводы водить. В самой феерической сцене спектакля все герои, как бы в полном забытьи, берутся за руки и упиваются фантомным, представленным счастьем, утопая в декоративных райских кущах.
Эту тягу к иному, нездешнему, эту веру, что за некоей чертой всё будет по-другому, обозначает на сцене старинное, мутноватое зеркало. Именно перед ним мы застаем Агафью Тихоновну (Евгения Симонова), готовящуюся сделать шаг в новую жизнь. Перед ним же она гадает, и в нем являются ей образы женихов. Оно же станет окном, в которое выпрыгнет Подколесин (Игорь Костолевский).
Сваху Феклу Ивановну играет неутомимая, зажигательная Светлана Немоляева. Громкая, пестрая, быстрая, она вся - обещание праздника. И одновременно пародия на него. Кочкарев (великолепный Михаил Филиппов) из кожи вон лезет, желая женить друга Подколесина. Сколько энергии потрачено, сколько телодвижений и слов! Ради чего?! Ради того, чтобы подойти к распахнутому в никуда окну и остолбенеть? Ведь сам Кочкарев не сумел избежать общей участи - женился, а друг его, поглядите-ка, ускользнул из-под колеса. Не удалось устроить справедливость, и герой Филиппова, как и все прочие, лишился своей законной, ожидаемой порции счастья. А счастье было так возможно, так близко: Евгения Симонова играет не живого человека, не естество, а заводную куклу с остекленевшими глазами, марионетку, которую можно "зарядить" на менуэт, а можно - на "пшел вон, дурак!". Ведь слишком многое люди делают в этой жизни от скуки, случайно, механически или потому, что не нашлось в четырех стенах окна, куда можно было бы сбежать: Парад женихов, конечно же, самое смешное в спектакле. До сих пор, как только представлю вытанцовывающую двухметровую фигуру Анучкина - Александра Лазарева с подпрыгивающим седым вихром, так веселюсь. Он вьется как шелковая красная лента, и мечтается ему, чтобы вся жизнь была такой: яркой, изящной, французистой.
Почти все женихи - старики, растерянные и забавные, но показаны они по-доброму, с сочувствием. Ведь ни один из них к своему почтенному возрасту так и не обрел смысла, опоры.
И каждый по сей день тешится иллюзиями: что бы ему такое надо, чтобы... Одному подавай французский язык. Яичница, еле держащийся на подкашивающихся ногах, мечтает о каменном фундаменте. Моряку Жевакину хочется просто причалить к берегу. Он меньше других требует от невесты - всего лишь полноты, полноты жизни. А потому его неудача самая горькая, и прощальная сцена с ним - самая пронзительная. Кстати, каждого из уходящих не солоно хлебавши женихов зал провожал овациями. Подколесин, в отличие от других, вообще не знает, чего хочет. Игорь Костолевский как раз играет зеро, ничто, все что угодно. Его герой преснокисло-слащав. Но в своей главной сцене он, прежде чем прыгнуть в окно, совершает актерски блистательный, молниеносный "прыжок" из праздничного морока, эйфории, дутого восторга, панегирического настроя к ужасу, осознанию безысходности. Сергей Арцибашев действительно, как выразилась "Литературная газета", "поставил гоголевскую пьесу как еще один сон, как грезу о том, как могло бы все быть хорошо - да не случилось".
Ольга ГОРНОВА.