Вот и открылась переправа Нижний Новгород – Бор. И заспешил с одного берега на другой незаменимый и так любимый нижегородцами «Омики». Нынешняя навигация станет сто десятой по счету. А какой была эта переправа больше века назад.

 

Кто за Волгу? Только за три копейки? До Канавина наверх – три копейки! А ну, проходи!» Так или почти так кричали задорные мальчишки, зазывая пассажиров, спешивших на переправу в Заволжскую луговую сторону, в заречную часть города.

 

Бывало, еще лед не пройдет, но на реке при малейшей возможности выставлялись пристани финской фирмы «Ситойн». Юркие баркасы, их называли «финляндчики», первыми открывали навигацию.

 

Впервые это произошло в 1896 году, когда в Нижнем Новгороде начала работать Всероссийская промышленная выставка.

 

Развивалась промышленность и транспорт, расширялась торговля. Быстро росло население, а город, стоящий на слиянии двух великих рек, не имел мостов. Нижегородские купцы-толстосумы частенько толковали о необходимости построить мост, сетовали: так тяжело весной и осенью справиться в заречную часть и возвращаться обратно. Но денег на мост между тем не давали. Функции городской переправы взяло на себя пароходство, весь флот которого состоял из двух десятков небольших баркасов да двух паромов «Окарь» да «Волгарь». Шустрые суденышки с виду ничего особенного не представляли: небольшой корпус, окрашенный в черный или темно-синий цвет, на носовой части – номер /как правило, от первого до двадцать пятого/, на палубе устанавливались деревянные скамейки, поверху натягивался брезентовый тент, а на судах покрупнее сооружалась деревянная крыша. Над тентом возвышалась возвышалась небольшая труба, она часто дымила. А паровой свисток нижегородцы узнавали безошибочно, различали его среди шумного многоголосья рейда.

 

Пассажиров на пристанях пропускали через специальные турникеты. Эти простые приспособления позволяли контролировать количество проходящих на посадку.

 

Плавание было ограничено пятью пристанями. Распределялись они так: первая – городская, основная, стояла чуть ниже плашкоутного моста. От нее баркасы курсировали во всех направлениях: на Фланчую, к часовне, стоящей напротив Главного ярмарочного дома, затем – в Канавино. На высоком берегу в Софроновской площади (ныне площадь Маркина) имелась пристань, другая, Кашинская – пониже у Магистрацкого съезда (в начале причальной стенки). Последняя пристань стояла в районе Курбатовского завода (завод имени Ульянова-Ленина). Вне города теплоходы ходили до Сормова и Кстова, заходили в дачное местечко Моховые горы.

 

В ярмарочные дни линия Бор – Ярмарка была перегружена. Баркасы шли переполненными, в особенности с Флачной. Конечно, уехать с ярмарки можно было и на трамвае, который появился в городе в дни Всероссийской выставки в 1896 году. Однако многие отдавали предпочтение «финляндчикам», которые начинали работать с ранней весной. Нередко с берега можно было наблюдать картину, когда переполненный теплоход затертый льдами, уносило вниз к Моховым горам.

 

Отработали они по полвека, на смену им пришли белоснежные «Москвичи», красавцы «Омы». Но до сих пор в народе помнят «финляндчик».

 

Борис Староверов.

 

Ветеран Волги.