Количество младенцев, умерших в возрасте до 1 года, по официальной статистике ВОЗ, в России составляет 11 на 1 тысячу детей. В Германии это число не превышает 4, во Франции - 3, в США - 6. Только за полтора года в Лигу защиты пациентов обратились около десяти мам, потерявших в российских роддомах младенцев. И, как рассказал адвокат Лиги Дмитрий Айвазян, это женщины, поступившие в государственные медучреждения на сохранение, ведение беременности или на родовспоможение. Причина почти во всех случаях смерти младенцев - невнимание медперсонала.

Наказание - не самоцель

Ситуация в Нижегородской области на порядок лучше, чем в целом по стране. Реализуемые в регионе целевые программы по совершенствованию службы детства и родовспоможения, модернизации здравоохранения дали свои результаты. И каждый случай гибели новорожденных теперь расценивается как ЧП областного масштаба.
Примечательно, что в этой трагической истории с самого начала было достаточно много странных вещей. А завершилась она вообще невероятно с точки зрения практикующих юристов: после гибели новорожденного следствие не стало проводить судебно-медицинскую экспертизу, и убитые горем родители, не зная о ней, похоронили своего младенца.
Хотя, как утверждает нижегородский адвокат Алексей Ильин - в прошлом следователь следственного комитета - такой расклад событий, согласно ведомственным приказам и инструкциям СКР, в принципе был невозможен. Потому что судебно-медицинскую экспертизу в нашей стране проводят не только по людям, умершим при подозрительных или криминальных обстоятельствах, но и вообще по всем покойникам. И здесь абсолютно не важно - имеются ли у компетентных органов подозрения в совершении преступления, результатом которого стала смерть человека, или они отсутствуют.
Кроме того, почему-то сразу не были изъяты все документы, которые могли бы пролить свет на процесс ведения врачами-гинекологами беременности будущей матери и на медицинское состояние ее плода в тот период, когда она состояла не учете в женской консультации, и вплоть до момента рождения ребенка.
Вот почему убитые горем супруги Елена Владимировна и Дмитрий Валерьевич Шачковы, так и не дождавшись за четыре месяца от следствия каких-либо внятных объяснений, не усидели в своем Сергаче и приехали в областной центр добиваться объективного расследования. С этой целью они побывали на приеме у исполняющего обязанности руководителя следственного управления СКР по Нижегородской области Андрея Виноградова.
- Мы говорили с Андреем Павловичем в том числе и о фактической волоките со стороны следователей Сергачского межрайонного следственного отдела, которые, на наш взгляд, проводят не весь объем следственных действий, - рассказывает адвокат семьи Алексей Ильин. - И этот факт позволяет нам сомневаться в том, что будут выявлены лица, повинные в смерти новорожденного мальчика. Возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 109 УК РФ, карающей за причинение смерти по неосторожности. Поясню, что в соответствии с ней причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей наказывается ограничением свободы на срок до трех лет. Либо принудительными работами на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. Либо лишением свободы на тот же срок с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
Впрочем, адвокат сразу же оговорился, что наказание врачей не является самоцелью ни для него, ни для безутешных родителей, которые просто хотят быть уверенными в том, что подобные трагедии не будут повторяться в наших роддомах впредь.

Объективность под вопросом

По словам Алексея Ильина, в настоящий момент в Нижегородском областном бюро сложных медицинских экспертиз наконец назначили проведение экспертизы.
- Это вроде бы положительный момент, однако исходя из тех материалов, которые направляются на эту экспертизу, я не увидел самого главного, и это дает мне основание полагать, что экспертиза будет проводиться исключительно по медицинским документам, - констатирует Алексей Александрович. - На мой взгляд, без исследования тела умершего ребенка такую экспертизу проводить нельзя. Потому что медики, которые являются профессионалами своего дела, могут составить документы какие угодно. В том числе и задним числом. Поэтому я как представитель родителей не согласен с тем, что эта экспертиза будет объективной.
Свои сомнения адвокат высказал и.о. руководителя СУ СКР по региону Андрею Виноградову.
- И Андрей Павлович их отчасти поддержал, но сообщил нам о том, что по его указанию такие экспертизы, в которых речь идет о врачебной ошибке, должны производиться в другом регионе, - продолжает наш собеседник. - Это чтобы исключить возможную круговую поруку со стороны медперсонала. Однако, по словам родителей, следователь их уверил как раз в обратном - что такие экспертизы проводятся исключительно у нас, и в другом регионе они назначены быть не могут.
Но как установить объективную истину? Адвокат вместе с родителями предложил главе СУ СКР назначить сложную судебно-медицинскую экспертизу для определения врачебной ошибки не в Нижнем Новгороде, а в отделе судебно-медицинской экспертизы, расположенном в Москве. Он подчиняется непосредственно Министерству обороны России.
- Исходя из личной практики работы следователем СУ СКР, я много раз убеждался в том, что эти эксперты всегда делают объективные заключения о причинах смерти, - объясняет Алексей Ильин. - Правда, в любом случае мы будем дожидаться результатов и уже назначенной экспертизы и до конца разбираться с тем, что же стало первопричиной гибели младенца.

Ничто не предвещало беды

- Мы долго ждали ребенка, поэтому, когда он родился живым и здоровеньким, были очень рады, - с горечью вспоминает отец Дмитрий Шачков. - Ничто этой беды не предвещало. Когда мы ездили на обследования и делали УЗИ в Нижнем Новгороде и Сергаче, врачи заверяли, что наш ребенок абсолютно здоров. Не о чем беспокоиться. И мы не переживали, надеясь, что они знают, что говорят. А потом через четыре дня после благополучных родов мне около шести часов утра позвонила супруга и сказала, что у нас горе…
По словам отца, детский врач-неонатолог, когда после вскрытия ребенка привезли из областного центра, на вопрос, что же произошло, ничего внятного не ответила. По ее словам, у малыша могло быть или кровоизлияние в мозг, или что-то с легкими, хотя не исключила и проблем с желудком. Из этого родители сделали вывод, что от них что-то скрывают.
На взгляд адвоката Алексея Ильина, все могло начаться еще раньше, когда в период беременности Елена Шачкова обращалась за помощью к врачам, ее прием фактически даже не зафиксировали. Мало того - ее не госпитализировали, и в результате у женщины открылось кровотечение.
- Все началось с того, что 9 февраля я пришла на прием к акушеру-гинекологу, у которого состояла на учете по беременности, - вспоминает Елена Владимировна. - Я обратилась с жалобой на боль внизу живота. Поскольку у меня должно было быть уже второе кесарево сечение, меня саму этот факт насторожил. Однако врач меня осмотрела и согласилась с тем, что живот у меня действительно жесткий, но после осмотра спокойно села за стол и молча стала делать записи в мою карту. Я не выдержала и сама поинтересовалась, так что мне все-таки делать? Доктор спросила, что из препаратов я принимала вчера? Я ей ответила, на что медик заключила: "Ну вот это и попей…"
Врач направила будущую роженицу на врачебный обход и назначила ей очередные анализы.
- В тот же день я отправилась на прием к терапевту и окулисту. На приеме у терапевта оказалось, что анализы, которые я сдавала, даже не были осмотрены акушером-гинекологом - я их сама лично искала в регистратуре и прикалывала к своей карточке. После их изучила терапевт, осмотрела меня и сказала, что с ее стороны никаких отклонений не выявлено, я здорова, все замечательно.
С понедельника по пятницу Елена Владимировна, будучи дома, соблюдала постельный режим и принимала препараты, назначенные акушером-гинекологом. Состояние здоровья у нее как будто улучшилось, но в субботу боли внизу живота возобновились, и уже к 22 часам у женщины началось кровотечение.
За несколько дней до этого супруги Шачковы побывали в областном центре, где в роддоме № 3 Автозаводского района договорились, что рожать Елена Владимировна будет здесь. Однако в связи с открывшимся кровотечением ей пришлось вызвать карету скорой помощи и на ней ехать в Сергачский роддом.
- Была экстренно вызвана дежурный акушер-гинеколог, - вспоминает Елена Шачкова. - Врачи собрали консилиум, прослушивали сердцебиение ребенка, осматривали меня, и все было хорошо: ребенок шевелился, его сердечко прослушивалось, - никаких отклонений на тот момент не фиксировалось.
Операцию роженице сделали, роды приняли, и своего ребенка женщина увидела в послеоперационной палате практически сразу же - минут через сорок после родов. Младенца ей принесли, и мать обрадовалась - обычный здоровый малыш с чистой кожей. Он дышал носом и спокойно спал. Никаких хрипов, шумов в сердце или криков. И никаких подозрений у матери по поводу того, что с ее ребенком что-то не так, не возникло.
Да и сама мать после общего наркоза пришла в себя быстро и чувствовала себя хорошо. На следующее утро ее перевели в общую палату, куда и сына принесли, чтобы она смогла показать его своим родителям и дочке от первого брака. А Макар спал, был совершенно спокоен и даже сладко зевал. И опять же малыш дышал своим носиком, без каких-либо кислородных масок и посторонней помощи.

Кончился кислород…

Черная весть пришла к ней в тот же вечер. В палату к роженицам пришла детский врач-неонатолог и сообщила, что принято решение поставить ее ребенку зонд для кормления. Ввиду того, что у него вялый сосательный рефлекс. А еще принято решение ставить капельницы - дабы он набрался сил, поскольку малыш родился немного раньше времени - на 35-й неделе.
Матери объяснили так, что у карапуза не очень хорошие вены и у медсестер возникли проблемы, когда те ставили ему капельницу. Поэтому маленькому Макару поставили катетер. Но при этом медики успокоили мать, сообщив ей, что это в принципе рядовая ситуация и все будет хорошо - проблем для беспокойства нет.
- На следующий день я своего ребеночка видела, - рассказывает Елена Владимировна. - В обед меня позвали в детскую палату после того, как неонатолог из Нижнего Новгорода, который приезжал и осматривал другого тяжелого ребеночка - осмотрел и моего. И сказал, что с ним все хорошо. Я тогда и сама своего сынишку внимательно осмотрела - у него все было замечательно, если не считать поставленную капельницу, уходящую под пеленку. На следующий день, 17 февраля, я также пришла в детскую палату - меня снова в обед пригласили туда посмотреть на своего мальчика. В этот раз детский врач мне объяснила, что состояние Макара лучше, чем вчера. И цвет кожи порозовел, хотя он был хорошим с самого начала.
Женщина говорит: единственное, что ее насторожило в тот день, когда детский врач стала трогать и поправлять зонд, который стоял у ее сынишки для кормления, ее малыш начал шевелиться и капризничать.
Так как у новорожденных не разрешается быть долго, мать ушла - и больше ей никто не говорил - ни об ухудшении состояния мальчика, ни об его улучшении.
Тем же вечером, когда роженицы были заняты различными процедурами, к Елене Шачковой приходила медсестра разбираться с ее грудным молоком. А на дежурство заступила та самая врач-гинеколог, у которой она состояла на учете по беременности. В разговоре с Еленой Владимировной врач по ходу вставила, что вот видишь, мол, все же обошлось - с ребеночком твоим все хорошо.
Мать ответила, что ее смущает зонд для кормления, который малышу поставили для поддержания сил. Врач отправилась еще раз посмотреть на крошку, пообещав вернуться, но больше так и не показалась в палате.
- Это меня насторожило, - продолжает Елена Владимировна. - Уже ночью, где-то с двенадцати до часу, я увидела ее на посту. На мой вопрос, что с ребенком, врач ничего внятного объяснить не смогла. Сказала, что они сами не знают. Я предложила срочно госпитализировать моего малыша на обследование в областную детскую больницу, если уж они не знают, что с ним. Но мне ответили, что несколько дней нужно понаблюдать за ним здесь - сразу его туда никто не возьмет. Рекомендовали идти в палату и отдыхать, так как они уже утром будут решать, что делать дальше.
Ту ночь мать практически не спала. Утром рано она увидела, что дежурный доктор-гинеколог очень быстро пробежала в детскую палату. Потом вернулась оттуда таким же быстрым шагом.
- Немного погодя, набравшись смелости (в эту палату нельзя заходить без специального приглашения), я пошла туда уже сама, - срывающимся голосом говорит Елена Шачкова. - Не могла дождаться, когда меня туда пригласят. Однако меня заметила и быстро завела в палату наш детский врач-неонатолог, после чего начала что-то сумбурно и быстро объяснять. Говорила, что вчера у моего малыша резко ухудшилось состояние, что у него неожиданно открылось желудочное кровотечение - изо рта и носика пошла кровь… А мероприятия по реанимации, когда малыша подключили к аппаратуре искусственной вентиляции легких, длившиеся до утра, и вовсе завершились трагедией. Где-то в 4 часа утра, по ее словам, в баллоне закончился кислород. И пока в течение пяти минут меняли баллон, ребенок задохнулся.
Еще врач объясняла, что такой случай выпадает, как в рулетке, один на тысячи, но мать ее уже не слышала. Все это время она пыталась прорваться в комнату, где лежал ее сынок. В конце концов, врач уступила напору матери, и сама ее туда отвела…
- У моего ребеночка также стоял катетер - тонкий шланг через рот шел в пищевод, но малыш уже не дышал, хотя и был еще теплым, - плачет Елена Владимировна. - Я уже ничего не понимала, видела только то, что мой ребенок уже не живой…
Через какое-то время убитую горем мать вывели из этой палаты. Немного собравшись с силами, она сообщила родителям и мужу, что ребенка больше нет…

Константин ШИШАРИН. Фото из семейного альбома супругов.

Вместо комментария

Мы пытались связаться по телефону с работниками Сергачского районного роддома, чтобы те прокомментировали происшедшее, однако все дали такой ответ: до завершения расследования следователи всему персоналу запретили давать какие-либо комментарии по делу. Якобы в интересах следствия.
А вот как прокомментировали ситуацию в региональном министерстве здравоохранения.
"По факту смерти новорожденного ребенка Елены Шачковой, зарегистрированному 17 февраля 2015 года в ГБУЗ НО "Сергачская ЦРБ", проводится следственная проверка. Вся первичная медицинская документация изъята в день смерти ребенка сотрудником следственных органов.
Министерство здравоохранения Нижегородской области выражает соболезнования родным и близким умершего.
Дополнительно сообщаем, что результаты данной проверки могут быть представлены только законному представителю ребенка (ст.13 ФЗ № 323 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Цифры

В Нижегородской области в 2014 году умерли 303 ребенка в возрасте до одного года. Такие данные приводит Росстат. Это на 7,1 процента (на 23 ребенка) меньше, чем в 2013 году.
На тысячу родившихся детей пришлось 7,8 смерти. Это на 7,1% меньше, чем годом ранее.