Мое детство давно унесли с собой птицы перелетные. Но многое, так или иначе связанное с той беззаботной порой, я хорошо помню. Ну, например, вот это четверостишье: "Деревянный дом горит, а народ вокруг стоит, рассуждает меж собой: "Догорит - пойдем домой".
И подобного багажа на чердаке моей памяти уйма. Стоит только показаться, расшевелить годами нетронутые "залежи", и обязательно отыщется что-то подходящее и нужное к месту и ко времени. И история с горящим домом тоже всплыла в сознании не случайно, хотя, казалось бы, к теме публикации она не имеет никакого отношения. Все зависит от того, под каким углом зрения взглянуть на событие. Если принять за основу лишь тон автора - вроде бы шуточный, игривый и безобидный, то тут действительно концы с концами не сходятся. Получается что-то вроде: "В огороде бузина, а в Киеве дядька". А вот если же взять совершенно иной крен да поглубже вникнуть в содержание стиха, то смысловая параллель напрашивается сама собой. На фоне пожара ярко высветились тайники человеческой души: его терпимость, равнодушие и полное безразличие к чужой беде. "Горит, ну и пусть горит, до моей избы огню еще долго добираться".
То же дьявольское равнодушие, пугающее безразличие и неимоверное терпение видим мы сплошь и рядом и по отношению к своему родному языку. Его открыто и изощренно извращают и изгаживают, корежат, мнут и коверкают, а у народа нашего ни один мускул на лице не дрогнет. И может показаться, что между народом и языком нет органической связи и зависимости, что их ничто не сближает и не роднит, что каждый существует и действует по своему усмотрению и собственной воле.
Понимаю, что это не так, и все равно не могу взять в толк, а чем же тогда диктуется наша непередаваемая агрессивность и необъяснимая ненависть к родной речи, откуда эта глухота ума и сердца?
Не находя ответов на эти вопросы, даже стойкий духом человек способен прийти в растерянность и смятение.
В течение нескольких месяцев газета "Нижегородские новости" вела обстоятельный разговор о важности и значении русского языка в нашей жизни. Двадцать человек приняли в нем участие. Это преподаватели школ и вузов, журналисты и писатели, ученые, политики и государственные деятели, генералы и полковники. И все без исключения концентрировали внимание читателей на том, что в стране нет элементарного почитания государственного языка, нет к нему надлежащего внимания.
Для нижегородцев, например, служит явным укором и главная магистраль города - улица Большая Покровская. На ней уже не остается вывесок на русском языке. На каждом магазине, а они тянутся по всей улице в два ряда, размещены вывески, на которых аршинными буквами и только на английском языке указан или профиль торгового предприятия, или фамилия владельца. И лишь некоторые хозяева снизошли до нас, неумытых и непричесанных - иногда можно видеть пояснения и на русском языке. Неважно, что шрифт их мелкий и расположены они где-нибудь в уголочке. Мы не в претензии, для нас и это благодеяние: ведь могли бы, как большинство их собратьев, вообще не тратить краску на русские письмена. Кто с них спросит? Никто. В нашем городе им воля вольная. А ну кто-нибудь из нас в какой-нибудь стране попробовал бы повторить нечто подобное. Представляете, как на эту чрезмерную наглость отреагировала бы тамошняя местная власть? Не успели бы мы последний шуруп ввинтить в стену, как получили бы строжайшее предписание за 24 часа покинуть страну вместе с вывеской.
Настораживает и не вселяет оптимизма и тот факт, что на наши публикации, где речь шла о вывесках на магазинах, никак не отреагировали ни мэрия, ни их владельцы. Выходит, что писатели пописывают, читатели почитывают, а до остального никому и дела нет. Конечно, если бы все беды и несчастья языка были сосредоточены лишь на торговых вывесках, то мы эту "гнусную расейскую действительность", пожалуй, одолели и победили бы без особого труда и не столь уж крупными силами. Увы, все гораздо серьезнее. За последние годы на своей исконно русской земле русский язык понес неслыханные потери. Он потерял былую красу и молодецкую удаль, гибкость, образность и упругую силу. А возникшую пустоту вмиг заполнили слова-паразиты: высокопарно-площадные, лживые и остервенело-похабные, неряшливые и бездуховные, которые тем не менее наш народ принял с покорностью и стоическим смирением. Хотя не скажешь, что народ дик, туп и необразован.
Великое множество болтунов и пустомелей, обескровивших язык, расплодилось среди пишущей братии и политиков. Они не чувствуют покоряющего обаяния слов, не ищут в них наслаждения, дичатся истинного красноречия и своим пошлым краснобайством и напыщенностью языка не способны добавить к нашему зрению хоть немного зоркости. Наоборот, сами же, по Горькому, "запутываются в массе лишних слов".
Еще Сократ наставлял своих учеников: "Заговори, чтобы я тебя услышал". То есть пользуйся языком, вразумительным. Таким, каким видел его и Н.В. Гоголь: "Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, правило, иное название еще драгоценнее этой вещи".
Да, Гоголь, как и Пушкин и многие другие русские литераторы, - великий кудесник, определявший цену каждого слова не умом, а сердцем. Зато в наш век их бесценное наследие губят безжалостно и сознательно все, кому представится подходящий случай. Особенно преуспели в этом расплодившиеся, как грызуны, эстрадные хохмачи.
Самое омерзительное в этом факте то, что объектом издевок и измывательства смехачей стали русские люди. С каким наслаждением и беспредельной распущенностью они стремятся их унизить, низвести до уровня идиотов и варваров. Ведущими персонажами являются два мужика, избравшие себе амплуа "новых русских бабок". Омерзительно смотреть на этих типов, старательно испохабивших образ русской женщины, находящейся на закате дней своих. Сами от русских отца и матери, они должны бы знать, что представляла собою в русских семьях во все века бабушка - основоположница рода своего. Сам Господь Бог наделил ее житейской мудростью, трепетным чувством заботы о своем потомстве, преданностью и непостижимой жертвенностью. А прислушайтесь внимательно к речи русских бабушек: у них слова стекают с уст, как медленные воды. И ни одного бранного или худого, непотребного.
…А пока что "деревянный дом горит, а народ вокруг стоит", глазея в холодном спокойствии на безжалостное, всепожирающее пламя пожара. И трудно понять, о чем он думает, на что надеется. Что ж, это тоже отражение нашей эпохи, ее нравственного климата.
Николай СИМАКОВ.