Один и тот же случай приключается с праведным и нечестивым, чистым и нечистым... и нет никакого места ни справедливости, ни любви.
Библия, Эк.9.11
Вечеринка
Накануне Восьмого марта на кафедре, как водится, организовали вечеринку. Коллектив был здесь преимущественно женский, если только не считать недавно разведенного Николая Захаровича, специалиста по криминалистике, и пожилого профессора Кушнера, который читал студентам курс юридической психологии. По этой причине никаких танцев не предполагалось, быстренько сдвинули столы, достали из пакетов и портфелей всякую снедь, принесенную из дома, и завершили сервировку одноразовой пластиковой посудой, которой всегда в избытке хранилось в сейфе у методиста Ирины Павловны.
Первый тост, по старшинству, произнес Аркадий Борисович Кушнер:
- Милые дамы! Мы без вас, как без глаз… - И еще несколько минут он нес несусветную чушь, точно такую же, какую несли в этот день все мужчины Российской Федерации, собравшиеся на корпоратив.
Незадолго до того, как закончилось шампанское, Галина Евгеньевна втайне надеялась, что Николай Захарович предложит проводить ее до дома. Помнится, еще будучи женатым, он не раз, говоря ей комплименты, начинал со слов "Будь я свободен…". Но, вероятно, мировоззрение мужчины, обретшего наконец свободу, меняется весьма кардинально: остепененный специалист по криминалистике очень скоро положил глаз на молоденькую стажерку Юлечку, и не успели милые дамы собрать посуду, как парочка уже удалилась в неизвестном направлении.
Дома Галина Евгеньевна первым делом расставила в вазы букеты, подаренные студентами, и насыпала в мисочку "Вискаса" полуторагодовалому коту Жеке. Кота она завела буквально на следующий день после того, как Женечка, коротко чмокнув ее в щеку - "Счастливо, ма!", - укатил в Москву. Теперь он работал там финансовым аналитиком в одной из быстроразвивающихся фирм, снимал квартиру и звонил ей по вторникам и четвергам. А крошечный серый комочек с белым пятнышком на груди, подаренный соседкой, постепенно превратился в пушистого красавца, вальяжного котяру.
- Жека, ужинать! - позвала Галина Евгеньевна, хотя кот, встретивший ее у порога, и не отходил от нее ни на шаг…
А дальше - все как всегда. Всякой одинокой женщине под пятьдесят этот сценарий известен до мельчайших подробностей: телевизор, детектив на ночь да холодная постель…
Цветы от Евгения
Ее утренний сон внезапно прервал звонок. Сквозь сон она еще не сразу поняла, что звонят в дверь. Торопливо накинула халат, на ощупь отыскала на полу тапочки и по пути в прихожую привычно взглянула на себя в зеркало:
- О господи, кого несет в такую рань?
Галина Евгеньевна боязливо прильнула к дверному глазку.
- Доставка цветов! - отрапортовал по ту сторону двери молодой человек в форменной бейсболке.
- От кого? - Принимая из его рук букет орхидей, запакованный в золотистый целлофан, она недоумевала искренне: последний коротенький роман у нее случился лет восемь назад. Оба они, он из Новосибирска, она из Нижнего Новгорода, были участниками научно-практической конференции в Питере.
- Это вам от Евгения.
- Какого Евгения? - Она не помнила, чтобы у нее были знакомые мужчины с таким именем.
- Вам лучше знать, от какого, - молодой человек загадочно улыбнулся, протягивая ей квитанцию:
- Распишитесь в получении…
И только тут, увидев в графе "Заказчик" свою собственную фамилию, Галина Евгеньевна догадалась. Это Женечка, ее сынулик, ее солнышко, поздравляет с женским праздником. Закрыв дверь, она замерла, уткнувшись носом в благоухающий букет и счастливо улыбаясь.
Эрнест
Галина училась в столичной аспирантуре, когда однажды в общежитие аспирантов ей принесли телеграмму: "Галя, папа умер. Девять дней в субботу. Мама". Как умер? Почему так поздно сообщили? Похоронили без нее?.. Ах, да! У нее же был экзамен… Как это похоже на маму-педагога - не останавливать учебный процесс ни при каких обстоятельствах… Но как жестоко! Не стало самого близкого ей человека, самого дорогого друга, а она даже не смогла с ним попрощаться… Однажды Галя подумала, что даже замуж не могла выйти из-за того, что все искала похожего на отца…
Мысли судорожно громоздились одна на другую. Как во сне, шагнула она из вагона метро. Как во сне, отыскала глазами знакомую вывеску "Авиакассы". Как во сне, встала в конец длиннющей очереди.
- Один билет до Краснодара, на пятницу, - когда подошла ее очередь, Галина едва сдерживала слезы. И навзрыд расплакалась, как только отошла от окошечка кассы.
- У вас горе? - откуда-то из небытия донесся до нее участливый голос.
Перед ней стоял высокий импозантный мужчина в джинсах, в модном по тем временам вельветовом пиджаке:
- Я могу вам помочь?
Галина молча покачала головой. И вдруг в ту же минуту неожиданно испытала такой прилив нежности и благодарности к этому человеку, какого не испытывала, пожалуй, никогда. Одна, в чужом городе, вдали от дома, а тут - такое искреннее сочувствие.
- У меня папа умер, - пролепетала она сквозь слезы.
…Потом, сидя в его уютной однокомнатной квартире, она слушала, как Эрнест, так звали ее нового знакомого, назидательно, но бережно объяснял ей:
- Понимаете, Галочка, рано или поздно это происходит с каждым из нас. Мой отец умер, когда мне было шесть лет: сказалось фронтовое ранение. Так устроена жизнь: родители умирают, дети продолжают их род…
Здесь все было для нее необычным. Огромные стеллажи с книгами вдоль стен, печатная машинка на письменном столе, красивое, неслыханное раньше название вина, которым угощал ее хозяин дома, - "Шардоне"… Эрнест работал журналистом на радио, за стеклами стеллажей она рассматривала фотографии: Эрнест с Иосифом Кобзоном, Эрнест с известным телеведущим…
- А это кто с вами? Это ваш отец? - наивно поинтересовалась гостья.
Эрнест мягко улыбнулся:
- Нет, это Джек Мэтлок, посол США в Советском Союзе. Я у него брал интервью…
Ощущение сна продолжалось. Эрнест гладил ее по волосам, как маленькую, говорил какие-то ласковые слова…
…Утром он отвез ее в аэропорт на своих "Жигулях", припаркованных возле подъезда. У него была престижная в ту пору даже для Москвы "копейка". Впрочем, в моделях и марках машин Галина научилась разбираться много позже, когда уже Женечка подрос и она купила свой первый автомобиль…
А тогда она, умиротворенная, привстала на цыпочки и, прощаясь, поцеловала его в небритую щеку:
- Спасибо. До свидания.
Она еще не знала, за что его благодарила. Как не знала и того, что их следующее свидание будет последним.
Когда закончились каникулы и Галина вернулась в Москву, она в первый же день позвонила Эрнесту. Голос на том конце провода звучал по-прежнему мягко:
- Приезжай, я тебя жду.
А еще спустя пару часов этот голос звучал гневно и жестко:
- Какая беременность? Мы с тобой знакомы один день! Тебе нужна московская прописка, так и скажи...
Она шла по улице, не разбирая дороги. Попутно ловила удивленные взгляды прохожих. Это потом, став взрослой и мудрой, она скажет своей подруге - единственной, кому доверила тайну:
- Я его понимаю, как ни крути, классический сюжет: она из провинции, живет в общежитии, он - почти звезда, квартира в центре Москвы, своя машина…
Четверть века спустя…
Галина Евгеньевна так и не вышла замуж. Не встретила мужчину, похожего на своего отца. Не встретила того, кто мог бы стать ее Женечке папой. Но никогда не жалела о том, что решила оставить ребенка. Она была уверена, что Женечку ей послал Всевышний в те скорбные дни, когда отец покидал этот мир. Поэтому и назвала сына Евгением. Вся ее большая семья, мама, сестры и братья, оказались настолько деликатными людьми, что ни словом не обмолвились о том, кто отец ребенка.
- Поверь, - жаловалась она мне однажды, - иногда даже хотелось кому-то рассказать, но так никто ни разу и не спросил…
А однажды, спустя двадцать пять лет после этого случая, Эрнест ей приснился. Будто идут они втроем по широкому лугу, расцвеченному бабочками, взявшись за руки, - Эрнест, ничуть не постаревший с тех пор, она, счастливая, и их Женечка, как две капли воды похожий на отца… Проснувшись, она, как была в ночной рубашке, полезла на антресоли и там среди старых лекций и книг отыскала свои дневники. На одном из них значилось: "Москва. Эрнест. Женечка". Отыскала адрес и телефон Эрнеста.
Но так и не написала ему. Так и не позвонила.
…Как долго она стояла, уткнувшись в орхидеи? Полчаса? Час? От неловкой позы затекли ноги. Галина Евгеньевна прошла в комнату, набрала сотовый номер сына:
- Женечка! Сынок! Я получила твои цветы, спасибо, родной…
- Ма, это еще не все. У меня для тебя подарок, вечером привезу. Жди!
К вечеру Галина Евгеньевна напекла любимых Женечкиных блинов с корицей, налепила пельменей. Сделала прическу и надела новое платье. Все верно, "последний мужчина, которому хочет нравиться женщина, - это сын"… Еще с кухни услышала, как Женечка открывает дверь своим ключом. Кинулась было в прихожую и… замерла. На пороге стоял ее сын, красавец, черные кудри, косая сажень в плечах, а рядом с ним, глазам не верилось, поседевший, погрузневший, постаревший, но это был он, Эрнест…
- Проходи, отец, не стесняйся, будь как дома, - взрослым басом бубнил Женечка, доставая из шкафа две пары домашних тапочек.
Татьяна ЧИНЯКОВА.