Глядя на то, как промокшие "дворники" сметают с лобового стекла распластанные желтые листья, похожие на детские ладошки, и слушая негромкую музыку, которая доносилась из динамиков авто, Ксения думала о том, что жизнь ее напоминает кубик Рубика. Если вдруг складывалась одна сторона, со всеми остальными сторонами происходила полная неразбериха. Вот и теперь - всем окружающим она казалась вполне удачливой женщиной: ее брак с Никитой однозначно был признан счастливым, дом, что называется, полная чаша, родители Никиты называют ее дочкой, а недавний мамин диабет, слава богу, оказался ложной тревогой. И все же смутная печаль не оставляла ее, будто зубная боль в сердце - глухая и протяжная.
Привыкшая к педантичности, Ксения все раскладывала по полочкам: с коммунальными платежами разобралась, ужин готов, Никита предупредил, что задержится - у него столичные партнеры, мама с подругой сегодня вечером на концерте Ротару… Нет, не здесь… Шеф с утра похвалил за квартальный отчет, портниха звонила - платье готово, в воскресенье они с Никитой приглашены на юбилей к его брату… Опять не то!
Попутчики
Справа от шоссе на автобусной остановке под зонтом одиноко стояла неопределенного возраста беременная женщина, полой расстегнутого плаща прикрывая от дождя и ветра кудлатенькую девчушку лет пяти. Девчушка испуганно косила светлыми глазенками из-под плаща и все теснее прижималась к огромному животу матери. От внезапной догадки - вот оно! - Ксения притормозила, затем включила правый поворотник и, глянув в зеркало, чуть сдала назад.
- Садитесь, подвезу! - как можно приветливее крикнула она в открытую дверцу случайным пассажиркам.
- Ой, а вдруг нам не по пути? - засуетилась было женщина, но, не дожидаясь ответа, подтолкнула впереди себя дочку и довольно ловко для ее положения сама нырнула на заднее сиденье автомобиля.
"Никогда не упускай возможности сделать доброе дело", - еще в детстве учила Ксению бабушка. В церковь Мария Васильевна Зайцева, в замужестве Терехова, никогда не ходила, молитв не знала, но имя Господа упоминала довольно часто. И заповеди у нее были свои собственные. "Сделай добро, и тебе воздастся" - одна из них. А маленькая Ксюша тащила с улицы бездомных щеночков, потерявшихся котят и была абсолютно уверена: то добро, с которым нового человека встречает этот мир, и есть воздаяние за ее, Ксюшину, доброту. Когда училась в университете, частенько ловила себя на мысли, что по дороге на экзамен специально проходит мимо телефонов-автоматов: вдруг кто-нибудь стрельнет "двушку", чтобы позвонить? Тогда уж точно - пятерка обеспечена…
Торопиться ей было некуда, а эти двое запросто могли промочить ноги и простудиться. Впрочем, как выяснилось, им было почти по пути. Пассажирки вышли на несколько кварталов подальше от того дома, где жила Ксения. Старшая из них беспрестанно тараторила, жалуясь то на погоду, то на здоровье, то на детей - их у нее, оказывается, было трое. И все девочки.
- И четвертая девка будет, - горестно сокрушалась она. И тут же спрашивала то ли у Ксении, то ли у самой себя: - Куда столько?
Ксения слушала ее с замиранием сердца:
- Мужу, наверное, мальчика хочется?
- Мужу уже ничего не хочется, - усмехнулась многодетная мать. - Он слинял после третьей дочки. И алиментов платит с гулькин нос…
- А это?.. - Ксюша замялась.
- А это ветром надуло! - окончательно осмелев, громко расхохоталась мать троих детей. - Ну не губить же!
Оглушенная таким неожиданным знакомством, Ксения больше не задавала вопросов. Высадив попутчиков у самого подъезда их дома, она, не ответив на их "до свидания", развернулась и поехала обратно. Войдя в квартиру, не раздеваясь, кинулась на диван и, уткнувшись в подушку, разрыдалась. Смутная тревога, мучавшая доселе, приняла, вполне реальные очертания ее, Ксюшиной, беды.
Беда
Дело в том, что у них с Никитой не было детей. Первый год после свадьбы они с ним об этом даже не говорили. Никита резво делал карьеру, от темна до темна работая в отцовской фирме. Ксюша училась на последнем курсе экономфака, потом защищала диплом. Потом они с Никитой поехали отдыхать на Кипр… И вот там, на белесом пляже Ай-Анапы, полулежа в полосатом шезлонге, Никита впервые обронил фразу: "А когда у нас родится ребенок…" И сказал он об этом так обыденно и просто, что Ксюша ничуть в тот момент не напряглась. В самом деле, само собой разумеется, когда-то у них родится маленький мальчик. Или девочка… Да какая разница?
Прошло еще несколько лет. Ребенка не было. Мама Никиты, терапевт районной поликлиники, сначала в шутку, а потом уже и всерьез советовала:
- Вы уж, дети, с этим делом не тяните, семья без младенца - не семья…
После всевозможных хождений по врачам, на которые ушло еще не меньше двух лет, на семейном совете решили - согласиться на ЭКО. Экстракорпоральное оплодотворение - есть такой термин в отечественной гинекологии, который в условиях современной экологической обстановки становится все более популярным. Несчастные женщины долгие годы лечатся от бесплодия, а потом хватаются за ЭКО как утопающие за соломинку, в просторечии называя эту замысловатую операцию "подсадкой". В том смысле, что будущей матери подсаживают уже оплодотворенную яйцеклетку. И неважно, что зачатие произошло в пробирке, ребенок-то все равно родная кровь… Так рассуждали Никита и Ксения, обретя надежду.
После третьей неудачной "подсадки" надежды уже не оставалось. Когда женщине исполняется тридцать шесть, а результатов нет, врачи, как правило, советуют взять ребенка из детского дома. Первым не выдержал Никита:
- Хватит себя мучить! Нам с тобой и вдвоем хорошо…
Его мама безропотно вздыхала:
- Не зря говорят, детей Бог дает, значит, судьба ваша такая…
О том, что творилось в душе у Ксении, знала только она одна. Смирившись с приговором судьбы, она постоянно ощущала внутри себя эту незаживающую рану. И только когда уж кончались силы, впадала в очередную депрессию, объясняя это Никите или недомоганием, или неприятностями на работе. И спасибо ему, он в такие дни был с ней особенно внимателен и ласков.
Никита
К приходу Никиты Ксения накрыла стол. Она и без того считалась хорошей хозяйкой, Никита даже иногда сердился, называя ее излишнюю привязанность к плите "кулинарной шизофренией", а тут и вовсе расстаралась. К запеченной еще с утра утке приготовила свое фирменное блюдо - жульен. Она готовила его не как все, был у нее свой секрет: в грибы добавляла либо креветки, либо мелко порубленную отварную курицу. От этого жульен получался еще более нежным и ароматным… В хрустальную креманку выложила из консервной банки маслины - Никитка их обожает, - украсила зеленью и лимоном…
- Что-нибудь случилось? - еще в прихожей, целуя, спросил ее муж. Они так хорошо понимали друг друга, скорее даже чувствовали на каком-то клеточном уровне, что настроение друг друга могли угадать по одному взгляду или прикосновению. - Что с тобой, заинька?
Ксения заговорщицки улыбнулась:
- Ничего, кроме хорошего! - Так, не разнимая рук, они и в ванную прошли. Пока Никита мыл руки, жена стояла у него за спиной, держа наготове полотенце - есть у них такая семейная традиция: как бы Ксения ни была занята, она всегда ему подавала полотенце…
- Нет, ты все-таки что-то скрываешь! - продолжал настаивать Никита, садясь за стол…
За ужином они, как обычно, болтали о том о сем, подшучивали друг над другом. Как обычно, обсуждали события прошедшего дня. Выслушав все подробности про новый контракт и про хитроумных партнеров, свой рассказ начала Ксения. Квартальный отчет сдала, начальник похвалил… Ах, да! Случайно познакомилась с одной женщиной…
Никита, конечно же, сразу все понял. И по тому, как светилась жена, он догадался: она уже приняла решение.
В эту ночь они проговорили до рассвета. Вспоминали прошлое, а думали оба о будущем, только как будто боялись друг другу в этом признаться. Так бывает с супругами, прожившими в счастливом браке без малого пятнадцать лет…
Сговор
Уже утром следующего дня Ксения и Никита стояли на лестничной площадке перед квартирой, которую им назвала подслеповатая старушка с первого этажа. Поначалу она категорически не соглашалась открыть им дверь, но, когда Ксения упомянула про "женщину с тремя девочками", соблазн посплетничать был так велик, что та в конце концов восстала в дверном проеме и, щурясь от света, торжественно начала свой спич. Кажется, она продолжала его и тогда, когда, шагая сразу через две ступеньки, Ксения с Никитой уже поднялись до пятого этажа…
А еще через полтора месяца они встречали Наталью, так звали многодетную мамашу, из роддома. Документы об удочерении Марии к тому времени были готовы, сама Наталья пожелала стать для новорожденной крестной матерью, и благодарные супруги Ксения и Никита не посмели ей в этом отказать. Как-никак она была кормилицей их дочери, названной так в честь Марии Васильевны Зайцевой, в замужестве Тереховой… Когда Никита перед тем, как сесть в машину, брал из рук Натальи кружевной сверток, перевязанный розовой ленточкой, все, кто был свидетелем этой необычной сцены, - один отец и две матери - видели, как глаза его наполнились слезами.
Уж казалось бы, вот и сказке конец, а кто слушал… Но жизнь опять оказалась богаче любого сказочника на выдумку. И у этой правдивой истории есть продолжение.
* * *
Не так давно в семье Ксении Алексеевны и Никиты Михайловича Рогозиных родился сын. Машеньке уже пошел четвертый годик, и, как рассказывают ее родители, она вместе со взрослыми выбирала имя для братика. Мальчика решили назвать Мишей. А на крестинах новорожденного Михаила, когда вся родня высыпала из церкви, свекровь Ксении опять повторила забытую некогда фразу о том, что "детей дает Бог". И кто-то из присутствующих, не важно кто, подхватил:
- Иногда после того, когда их перестают ждать…
И никто не слышал, как прошелестел над ухом Никиты счастливый шепот Ксении:
- Сложился!
- Кто сложился? - не понял Никита.
Ксения зажмурилась и опять только ему, шепотом:
- Кубик.
Татьяна ЧИНЯКОВА.