На открытие сезона в Нижегородский оперный театр пришли особые гости - народные артисты, солисты Большого - и заняли места в первом ряду. Давали «Бориса Годунова». В партии бродяги-чернеца Варлаама был занят Виктор Ряузов - единственный нижегородский участник второго тура I Международного фестиваля-конкурса «Русский бас». Гости - знаменитые оперные певцы - были в жюри этого конкурса…
Запевать лучше басом
Хороший бас - большая редкость сродни алмазу: его нужно суметь отыскать и правильно, бережно «обработать». С тем чтобы помочь найти таланты, и проводится конкурс. На минувшей неделе в Нижнем Новгороде прошли прослушивания второго тура. Из 22 участников лучшими были признаны девять певцов из России, Беларуси, ДНР и Южной Кореи: двое - в эстрадной номинации, семеро - в «академической», в том числе Виктор Ряузов. В октябре жюри выберет среди них самых-самых. Что дальше? Творческие проекты и вокальные шоу: молодые русские басы без работы не останутся.
О масштабе и значении «Русского баса» свидетельствует, в частности, поддержка Фонда президентских грантов. «Генералитет» конкурса также впечатляет - все народные: президент фестиваля - Лев Лещенко, в жюри - Юрий Веденеев, Юрий Статник, композитор Эдуард Фертельмейстер, Ильдар Абдразаков, председатель Евразийского совета композиторов и музыкальных деятелей Андрей Батурин…
На вопрос, почему в Нижнем Новгороде, руководитель конкурса Илья Ушуллу ответил просто: бас издавна считается голосом сугубо русским, самые знаменитые басы имеют российское происхождение, на Нижегородской ярмарке дебютировал Шаляпин… Так что все сошлось: древний русский город, величественные волжские просторы и знаменитые шаляпинские места. И не случайно прослушивание открылось знаменитой «Эй, ухнем», рожденной на Волге и озвученной на весь мир Шаляпиным.
Единственное, о чем пожалели организаторы, - что по объективным причинам не успели подать заявки на конкурс солисты церковных хоров: там, по мнению знатоков, могут «скрываться» истинные бриллианты, в том числе знаменитые на весь мир русские басы-октависты.
Не стыдно ль петь по-русски?
Знаменитый баритон, премьер Московской оперетты и Большого театра Юрий Веденеев не раз выходил на сцену Нижегородской оперы будучи на гастролях. Более того: здесь состоялся и его профессиональный дебют. «Студентом четвертого курса Московской консерватории я пел у вас «Цыганского барона», и мне предложили остаться, причем не баритоном, а басом!» Но - не судьба. Что ж, на правах почти земляков журналисты задали артисту несколько вопросов.
- Конкурс называется «Русский бас», а в чем специфика сугубо русского баса?
- Я не стал бы делить басы на «русские» и прочие: сегодня нужно уметь делать все, и к этому стремятся практически все певцы. Хотя раньше - да, были русские, итальянские, немецкие басы… немецкие вагнеровские - особая каста: для того чтобы петь Вагнера, голос должен быть не только мощным, но и марафонски выносливым, иначе после первого же выступления он может закончиться. Но немецкий язык очень непрост, особенно для вокала, и, признаюсь, я сам его никак не выучу. Все-таки нам, русским, ближе итальянский.
Многие певцы сразу учат языки фундаментально, чтобы понимать, о чем они поют: к сожалению, русский литературный перевод порой неточен, порой неудачен, и, конечно, правильнее и лучше петь на языке оригинала.
- Но к этому должны быть готовы и театры, и публика.
- Да, если солисты преодолевают языковой барьер, за ними необходимо подтягивать хор, и дело не только в этом. Борис Покровский - великий режиссер Большого, начинавший работать в вашем оперном театре, был категоричен: для русской публики - только по-русски! Но на ведущих оперных сценах мира давным-давно принято петь на языке оригинала. Я пел «Пиковую даму» и «Иоланту» в Буэнос-Айресе, в Teatro Colоn - хор звучал на русском идеально!
- А в провинции по сей день порой бывает, что гастролер экстра-класса поет на языке оригинала, а его партнеры по сцене - на русском!
- И не только в провинции. Помню, как в Большом театре Образцова и Атлантов принципиально пели в «Кармен» по-французски. А теперь представьте: Атлантов в роли Хозе с увлеченностью тараторит на французском. Напротив стоит огромный, гороподобный Игорь Морозов и басит согласно роли: «Я понял все». Тут поневоле
вздрогнешь!
- Как вы относитесь к радикальным трактовкам классических спектаклей? Как оцениваете, например, нашумевшую постановку «Руслана и Людмилы» на открытии основной сцены в вашем родном Большом театре?
- Я был на той премьере: о, слышали бы вы, что творилось в зале! После этого Галина Павловна сказала: «Ноги моей больше не будет в Большом театре!» - и ей делали юбилей в зале Чайковского. Что сказать по поводу всех этих новшеств? Мы, артисты, - зависимые люди, и если тебя пригласили на роль, ты должен ее выполнять, вот только порой такого наворотят, что люди отказываются петь и возвращают уже полученные гонорары. С другой стороны, встречаются чудеса. Я видел «Богему» с Аней Нетребко, дирижировал Мути: на сцене молодежь, все в косухах, ревут мотоциклы, но спето и сыграно потрясающе! Или лондонская постановка «Риголетто», где делят бизнес две группировки - Герцога и Риголетто. На сцене пьют, курят, дым коромыслом, проститутки ходят, а поют и играют фантастически красиво! Конечно, режиссер всегда хочет показать себя, я много раз сталкивался с этим и на сцене Московской оперетты, и на сцене Большого. Вот только всем им до Бориса Александровича как до небес, хотя Покровский был и первым в своем роде новатором: он так сделал «Мертвые души» и «Семена Котко», что у всех рты пооткрывались!
Мария Федотова. Фото с официального сайта Русский бас.РФ.

На фото: Вокальный мастер-класс Юрия Веденеева.

История от Льва Лещенко
Сто с небольшим лет назад в Москву, в театр Зимина, приехал знаменитый итальянский бас Витторио Аримонди. Зал был набит битком: собрались и аристократы, и простой люд. В арии Аримонди была одна особенно эффектная низкая нота; когда он взял ее, воцарилась благоговейная тишина.
И тут с галерки раздался рокочущий бас, примерно на октаву ниже только что взятой ноты: «Неплохо, Аримонди!»