Заведующая районным загсом пребывала в растерянности: в ее практике это был первый случай, когда брачующиеся носили не только одинаковую фамилию, но и одинаковое отчество. Опасаясь подвоха, бдительная чиновница поставила жениху и невесте условие:
- Не приму заявление до тех пор, пока не встречусь с вашими родителями!
Детский дом
Сюда Мишку привезли в начале сентября, когда осень привычно ковала свое золото, разбросав по двору желтые кленовые листья, издали похожие на ребячьи ладошки. В кабинет к Александру Ивановичу, директору здешнего заведения, вновь прибывший вошел в сопровождении тетеньки из отдела соцзащиты. Мишке было неполных пять лет, он еще не знал значения многих слов, которые в то утро слышал впервые, но уже понимал, что в его жизни наступили кардинальные перемены. Во-первых, теперь рядом с ним не было бабушки. И хотя их соседка Лизавета уверяла, что та вознеслась на небо, Мишка не собирался верить этим сказкам. Он своими глазами видел, как гроб с бабой Любой накрыли крышкой в оборочках, заколотили гвоздями и опустили в глубокую яму. Из всех игрушек, которые хранились в старом посылочном ящике под высокой бабушкиной кроватью, ему разрешили взять только одну, и он, не раздумывая, схватил потрепанного мехового зайца. Потом пожалел, что не взял оранжевый экскаватор, но было уже поздно: дверь в квартиру закрыли на ключ и на стыке с косяком приклеили полоску бумаги с круглой печатью… Во-вторых, теперь вместо обшарпанных обоев Мишку окружали крашеные стены, слишком высокие потолки и очень много новой мебели. Из разговора взрослых он уяснил, что Мишкина мать лишена родительских прав, отец неизвестен, а его, Мишкино, развитие соответствует возрасту… Еще прозвучало казенное слово "карантин", оно, видимо, означало ванну с густой белой пеной, похожей на облака, с последующей стрижкой наголо. Мишка, правда, пытался возразить, мол, так не договаривались, однако его мнение отныне не учитывалось, и это было, пожалуй, самой главной из перемен.
В игровой комнате, кроме воспитательницы, находились несколько малявок, которые мгновенно вытаращились на новенького. Дело в том, что этот детский дом, затерянный в глухих ковернинских лесах вместе с поселком, был немногочисленным - всего тридцать две сироты, большую часть из которых составляли школьники разных классов. Самая мелкая из малявок робко приблизилась к Мишке:
- Ты кто?
Мишка еще не научился формулировать свой социальный статус, искренне пожав плечами, он все же добавил:
- Миска…
К тому времени, когда старшие дети прибыли с занятий из поселковой школы, отмытый до блеска Мишка, одетый во все новое, сытно пообедавший супом, запеканкой и киселем, уже подружился с девочкой Настей, которая одна тут не задавалась и не строила из себя хозяйку. Это она его сразу предупредила насчет Алевтины Петровны - вот кого надо бояться по-настоящему…
Алевтина Петровна, низкорослая, толстая, на коротких ножках, в белом, подпоясанном посередине туловища халате, была похожа на снежную бабу, особенно когда держала в руках швабру. Еще бы ведро на голову и морковку вместо носа - точь-в-точь снеговик, какого они с мальчишками во дворе лепили прошлой зимой. И хотя должность ее называлась ласково - нянечка, Алевтина Петровна являла собой грозу всего детского дома. Говорили, ее побаивался даже сам Александр Иванович. Впрочем, очень скоро и Мишка почувствовал на себе тяжелую руку Алевтины.
Настя
Маленькая Настя рассудила по-своему. Если у всех шерстяных кофточек и свитерочков, которые носят старшие дети, края рукавов заворачивают в манжеты, значит, эти кофточки и свитерочки им велики. А какие славные костюмчики можно пошить куклам из трикотажных манжет, обрезанных по линии сгиба! И куклам красиво, и ребятам удобно, думала Настя, ловко орудуя ножницами возле платяных шкафов.
За этим занятием ее и застала Алевтина Петровна. Снежная баба в один миг раскалилась докрасна:
- Что ты делаешь, мерзавка? А ну, иди сюда!
На ее крик из малышовой спальни прибежал Мишка. Увидев побледневшую Настю и рассвирепевшую Алевтину, мгновенно кинулся к нянечке и вцепился ей в полу халата. Не ожидавшая сопротивления, Алевтина рассвирепела еще больше, она наотмашь отсекла рукой Мишку от халата, но, видимо, не рассчитала силы, и уже в следующую секунду худенький, почти бестелесный Мишка летел в сторону раскрытой дверцы шкафа.
Потом, спустя много лет, когда Мишка вырастет и станет большим и красивым, он будет шутить, что этот шрам над левой бровью заработал в борьбе за Настю…
А пока дети зализывали раны, душевные и телесные, и потихоньку готовились к встрече Нового года. В игровой комнате старшие ребятишки развешивали вдоль стен разноцветные гирлянды, малышня нарезала из бумаги снежинки и лепила их на оконное стекло. И все учили стихи:
Говорят, под Новый год,
Что ни пожелается,
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается…
Настя призналась Мишке по секрету, что не будет на этот раз просить у Деда Мороза новую куклу, она попросит, чтобы всемогущий Дед помог им встретиться с мамой. Мишка сдержанно, по-мужски, промолчал, подивившись про себя тому, что их заветные желания совпадают. По крайней мере, он, маленький мальчик, очень скоро устал от высоких потолков, казенных стен и всеобщих игрушек. Ему отчаянно хотелось, чтобы мир вновь сузился до размеров бабушкиной квартиры, тесной кухни, где кашу варят в маленькой кастрюльке и позволяют пробовать начинку, когда пекут пироги, а перед тем, как отправить спать, целуют в макушку…
И, вы не поверите, Мишке повезло. Его желание в тот год сбылось. Да еще как! Буквально за несколько дней до Нового года в их забытый всеми детдом внезапно нагрянули гости. Оказалось, какой-то научно-исследовательский институт в областном центре по просьбе Александра Ивановича взял над маленьким сиротским домом шефство. Шефы, как водится, явились с подарками. Ввалившись шумной гурьбой, румяные с мороза, молодые и счастливые, они еще в раздевалке начали расчехлять новенькие лыжи и теннисные ракетки, доставать из коробок волейбольные мячи и разноцветные пластмассовые кегли, при этом все веселились, заряжая весельем обитателей дома… Мишка сразу заметил, что их главный как-то по-особому посмотрел на него, это уж потом догадался, что он Мишку узнал… И когда фотографировались на память, он посадил Мишку к себе на колени, и когда плясали возле елки, норовил рядом встать. А когда хороводы закончились и гости потянулись к автобусу, главный из делегации все не выходил из кабинета директора.
Но Александр Иванович, вот хитрец, тайну хранил до последнего дня. Только когда главный из шефов приехал во второй раз, уже вместе со своей светлоглазой и улыбчивой женой, директор признался Мишке, что нашлись его, Мишкины, родители - папа и мама…
Маленькой Насте не повезло, Дед Мороз опять отделался от нее куклой - еще одна долговязая Барби пополнила армию здешних неодушевленных блондинок. В закутке под лестницей, ведущей на второй этаж, она горько плакала, жалуясь Мишке сквозь слезы:
- Значит, твои тебя хорошо искали!
…Мишкины родители, приехавшие забирать сына, растерянно переглянулись, а директор детдома аж слегка присвистнул, когда Мишка, по-взрослому сморщив лоб, тихо, но твердо заявил:
- Без Насти не поеду.
Тридцать лет спустя
- Сдавать стал наш директор, - шушукались в дверях две поварихи. Они стояли здесь как на старте: сейчас закончится торжественная часть и гости двинутся в столовую. А там уж и чашки расставлены, и вазочки с конфетами, и огромный торт с кремовой надписью "С днем рождения!" как памятник возвышается на самодельном постаменте.
Первые слова директора детдома, от волнения взявшего вместо микрофона свернутый в трубочку план мероприятий, расслышали не все.
- … члены попечительского совета и наши уважаемые выпускники, приехавшие поздравить нас с юбилеем, - продолжал уже в микрофон Александр Иванович. Он называл имена гостей, а те выносили в центр зала свои подарки. - Заместитель главы районной администрации Олег Дорохов вручает нам еще один компьютер… директор швейной фабрики "Атлант" Михаил Парфенов и художник-модельер этой фабрики Анастасия Парфенова привезли для наших воспитанников новую школьную форму…
Спустя полчаса, когда директор швейной фабрики вместе с директором детского дома торжественно разрезали торт, Мишка, простите, Михаил Андреевич, как всегда, отыскал в толпе глазами Настю. От нахлынувших на нее воспоминаний молодая женщина готова была расплакаться. Но, поймав наконец ее взгляд, он, как всегда, подмигнул. На языке жестов, вот уже столько лет понятных только им двоим, это означало:
- Не плачь, все будет хорошо!
Татьяна ЧИНЯКОВА.