Нижегородский театр драмы имени М. Горького вновь «замахнулся на Вильяма нашего Шекспира» и представил премьеру спектакля «Макбет». Амбициозная постановка показала оригинальность концепции, но оставила неоднозначное впечатление.

Известный, но редкий

В сохранившихся архивах не осталось сведений, ставили ли «Макбета» прежде, именно в театре драмы. Постановки в других театрах города, если и были, то крайне редко – вспомнить можно, разве что, отличный кукольный спектакль 2011 года, в Учебном театре театрального училища.

Тем интереснее было увидеть, какое решение нашел режиссер Геннадий Шапошников (из Ростова-на-Дону) для трагедии с «мистическим» шлейфом. Годом ранее он создал на нижегородской сцене драму «Смута», о подвиге народного героя Минина, получившую немало хороших отзывов. Во время просмотра, к слову, не раз возникали ассоциации с той работой. И дело не только в исполнителе главных ролей в обеих работах – ведущем актере театра Сергее Блохине, но в творческом почерке и приемах автора постановок.

По словам режиссера, в ходе работы в Нижнем Новгороде, вопреки досужим суевериям, он не сталкивался с проявлением, чего бы то ни было необычного. В его современной интерпретации пьесы сделан акцент на мифологию, без поиска точек актуальности в сегодняшнем дне и, к тому же, жанр трагедии столь высокого уровня априори лишен бытовой составляющей, а потому сцены боя, костюмы, грим и декорации условны. Получилась символичная притча об искушениях, с которыми сталкиваются не только цари, но и каждый из нас в обычной жизни, и последствиях потакания им.

Все мы вышли из камня

Словно извлеченные антропологами ископаемые объекты, персонажи в очередной раз разыгрывают для нового поколения историю борьбы за власть, меняющую личность, из-за безнаказанности поступков. Усиливают впечатление ожившей древнегреческой трагедии грубовато «высеченные» головные уборы и забеленные лица исполнителей. Из глубины зала те почти сливаются в единое целое, нивелируя характеры действующих лиц. Возможно, так зрителям предлагают попытаться разгадать замысел художника спектакля Бориса Шлямина, не всегда считываемый.

Соавторы Шекспира поместили место действия пьесы в одно неменяющееся пространство белой декорации, или открытой коробки с историческими артефактами (прообраз ящика Пандоры), внутри расчерченной на квадраты. Как в шахматной партии, черные фигуры передвигаются по заданной траектории, пока (на доске) в живых не останутся единицы. Проекция на стены, театр теней, люки в полу и визуальные эффекты художника по свету Сергея Скорнецкого, без сомнения, впечатляют: задают действию динамику,  спасают от статичности. А двигателем сюжета остается драматург.

Камни здесь тоже несут сакральный смысл, с философской метафорой. Подобные глыбы на наклоненном подиуме располагаются, как по периметру, так и внутри сцены, а также нависают над героями смертельной опасностью. Также, вместо трона и мебели замка, в определенных моментах, они задействованы исключительно функционально.

Маска, кто ты?

Узнать актеров под слоем маскировки было трудно – их выдают лишь голоса. Как оказалось, «Макбета» не зря опасаются – такой прием попутно вскрыл проблемы со сценической речью. За исключением нескольких героев, игра артистов намеренно была приглушенной, лишенной привычных красок. Холодное и расчетливое действо напомнило наполненную пафосом «режиссерскую оперу», в которой принято подчинять содержание концептуальной мысли, задающей форму.

На этом пересечение с музыкальными традициями не заканчивается. Режиссер (за одну из опер получивший «Золотую маску») напомнил, что с одноименного сочинения Верди в XIX веке началась традиция называть мойр – ведьмами. По замыслу драматурга, это богини, предсказательницы судеб, а у нас – фурии с готическими масками-черепами. К слову, тут их шесть, а не три.

Явно в сговоре с ними главная Леди (темная сторона героя) – ее играют актрисы Наталья Кузнецова и Маргарита Баголей. В нижегородской версии, достав для мужа из саркофага меч, она выпустила на волю Богиню Мрака и Хранительницу Света, а вместе с ними инициировала в Макбете зверя, будто разбудив из спячки медведя, но не смогла с ним справиться. Конец начатым ею распрям – в будущих веках.

Эта постановка – неторопливая интеллектуальная «пища» и эстетический «ребус» для насмотренного театрала, готового к экспериментам. Советуем перед просмотром перечитать хотя бы краткое содержание, чтобы не запутаться в многочисленных персонажах. Помочь зрителю могла бы программка, где, как в либретто, заполняются смысловые «лакуны». Впрочем, недосказанностью, располагающей к поиску ответов, премьера смогла привлечь внимание и стала самым обсуждаемым спектаклем сезона. 16+

Ольга Плаксунова.  Фото Валерии Авдеевой, предоставлено театром.